Петр Заспа: Аэронавт

– Господа, не соблаговолите мне ответить – нет ли среди вас флагмана Михая?

Смородин хотел рассмеяться на это нелепое «господа». Сейчас они больше походили на обросших, грязных и оборванных дикарей. Но и на это сил не хватило. Он лишь обречёно кивнул и прошептал:

– Я. Только его не троньте.

– Простите, но у меня строгое предписание! Чтобы убедиться в правдивости ваших слов, я должен задать вам вопрос, – ротмистр спрыгнул с коня и, порывшись в подсумке, достал сложенный вчетверо пакет. – Будьте любезны, продолжите мою фразу: лучше потерять жену, чем…?

– Скорость на взлёте, – изумлённо прошептал, покачнувшись, Миша. – Он долетел?

– Позвольте, ваше сиятельство, я вам помогу! – неожиданно бросился к нему ротмистр.

– Как ты сказал? – схватился за его плечо Смородин. – Спутал ты меня с кем-то. Обознался.

– Никак нет, именно – ваше сиятельство! Извольте прочесть. Это адресовано только вам.

Ротмистр вновь полез в подсумок и вынул свёрнутый в рулон тубус, залепленный сургучной печатью. Ещё туго понимая, что происходит, Миша хрустнул сургучом, развернул письмо с короной в правом углу и принялся сгонять расплывающиеся буквы в малопонятные слова:

«Флагману Михаю!

В моей короне не хватает одного бриллианта. Но помню, что вы мне предлагали его заменить. Посему! Прошу вас принять жезл моего воздушного флота, вместе со званием, ему полагающимся – гранд-командэр! Присваиваю вам и вашему будущему роду титул – граф! К обязанностям прошу Вас приступить безотлагательно, при получении данного послания.

Император Российского государства и стран, ему вверенных – Александр.»

Внизу общего текста, написанного твёрдой рукой писаря, было ещё одно слово. Тонким пером, будто только для него одного, лёгким росчерком стояло: – «Сашок».

Смородин почувствовал, как перехватило дыхание, по щекам покатились слёзы, и вдруг, смутившись вырвавшейся глупости, он неожиданно для себя спросил:

– А как же аншеф Станислав?

– Род Гогенцоллеров низложен и лишён всех титулов! Виноват, но бывший главный инквизитор ещё не пойман. Прячется в горах, ваше сиятельство. Но я его непременно найду. Простите, уж очень долго мы искали вас. А вот теперь можно взяться и за аншефа.

– Не спешите, ротмистр, – с трудом выдавливая каждое слово, произнёс Смородин. – Пусть побегает. Вы даже не представляете, какое это увлекательное занятие. Хотелось бы ещё пожелать ему усташа в ухо, но я не кровожадный.

– Ваше сиятельство, вы бледны! – вдруг всполошился ротмистр, словно не замечая измождённого вида Смородина. – Внизу ждёт карета, которая доставит вас в Санкт-Петербург. Да вы дрожите? Живее шубу графу!

– Не мне, – шепнул Миша, чувствуя, как последняя капля сил покидает его тело. – Ему, – кивнул он на Стефана и повалился в снег, широко раскинув руки.

Миша отдёрнул тяжёлую парчовую штору и посмотрел в огромное, от потолка до пола, окно. Ради такого панорамного вида он специально потребовал перестроить его кабинет. Так лучше было наблюдать за лётным полем и жужжащими над ним аэропланами. Лёгкие этажерки взлетали одна за одной и вытягивались в линию, улетая для стрельб на полигон. Ежедневные стрельбы – это был его беспрекословный приказ. А затем одиночное пилотирование и полёты строем, тренировки в безукоризненной посадке и взлёте по тревоге. Да мало ли ещё чего придумал гранд-командэр Смородин. Для этого у него била неиссякаемая энергия. Пусть уже закончилась война, потому что, почувствовав резкий перевес в вооружении и потеряв превосходство в воздухе, государства конфедерации запросили мира, но это ничуть не умаляло созидательного пыла командующего воздушным флотом России. Теперь без соизволения российского императора не мог подняться в воздух ни один пузырь, именуемый дирижаблем, от северных до южных морей. И в этом тоже была его заслуга.

Смородин внимательно проследил взглядом за пролетевшим над крышей самолётом с большущей эмблемой на весь фюзеляж. Её он тоже изменил. Раньше на российских дирижаблях опознавательным знаком служил падающий с небес ястреб. Теперь же в его клюве появилась скромная гроздь смородины.

«Скоро по ту сторону тоже додумаются до таких же самолётов, – подумал Смородин, задёрнув штору. – Украдут, подсмотрят, повторят! Нужно всегда идти впереди. Пора заканчивать с бипланами и переходить к монопланам. Эти и быстрее, да и будущее за ними. А там нужно заканчивать с пневмодвигателями, потому как выжали из них, что могли. Надо как-то натолкнуть учёных мужей на мысль о моторах внутреннего сгорания».