Петр Заспа - Аэронавт

Миша вгляделся в каменные лица обступивших неровным кругом братьев Прохора. Их тощие фигуры, словно тени, безмолвно покачивались на босых ногах и, казалось, лишь ждали команды, чтобы наброситься на самозванца и неуступчивого флагмана.

– Спокойно, Сашок, – шепнул Александру Смородин. – Перевес пока не в нашу пользу. Давай без глупостей, но и бояться ничего не нужно.

– А я и не боюсь.

– Вот и правильно. Да и любопытно мне взглянуть на этого Проясняющего – любителя воровать чужих боцманов и сумевшего так приручить строптивого Прохора. У меня это так и не получилось.

Миша покорно протянул руки, и Прохор набросил приготовленную петлю. Затем ему завязали глаза. Один из братьев перекинул верёвку через плечо и потащил их к тропе, ведущей в горы. Поначалу под ногами хрустел снег, но затем хруст исчез, и Смородин догадался, что они выбрались из чащи, и теперь под ногами были лишь голые камни. Он слышал за спиной сбивчивое дыхание Прохора и, чтобы убедиться, что это действительно он, спросил:

– Прохор, а почему вы босые? Это же, наверное, очень больно? Я даже сквозь ботинки чувствую острые камни. Да и холод здесь недетский.

– Кто ищет ясности, тот ни боли, ни холода не чувствует! – надменно ответил Прохор, и, вдруг спохватившись, ударил Смородина в спину. – Иди быстрее! Я не хочу опоздать на вечернюю проясняющую чашу!

– Но, судя по воровству у нас коровьих туш, вы иногда не прочь осквернить себя едой попроще, – не остался в долгу Миша.

Поднявшийся ветер пробрался под одежду, и вскоре он услышал цокот собственных зубов.

– Сашок, ты как? – крикнул Смородин, лишь бы услышать голос наследника.

– Иду, – сдавленно переведя дыхание, ответил Александр.

Но Смородин слышал, что тяжело было и братьям. Чтобы там ни говорил Прохор, но их судорожные вздохи не могло скрыть даже завывание ветра.

А тропа становилась всё круче и круче. Оступившись, Миша упал на колени и, взмахнув руками, будто невзначай, сдвинул повязку на глазах. Подвигав бровями, он увидел в узкую щель сбитые носки собственных ботинок. Повертев головой, Смородин заметил мелькавшие впереди босые пятки, а затем едва не потерял равновесие от испуга. Взбирались они по узкой каменной тропе, с одной стороны обрывающейся в пропасть, а с другой – ограниченной отвесной стеной. Да и ветер уже не выл, а стонал, швыряя братьев друг на друга. С каждым шагом камни срывались из-под босых ног, отзываясь далеко внизу шумной лавиной.

Вдруг всё стихло. Ветер в последний раз толкнул в спину и внезапно исчез, словно обесточенный вентилятор. Смородина грубо дёрнули за верёвку, едва не свалив с ног, затем сняли повязку. В глазах запестрило от чёрных балахонов, и Миша непроизвольно сделал шаг назад, чтобы не наступить на одного из распластавшихся у ног братьев. Босоногие послушники лежали вповалку на каменном полу гигантского зала, образованного сомкнувшимися в кольцо сводами двух горных вершин. Свет сюда пробивался лишь через узкую горловину над головой, потому тёмные силуэты с трудом поддавались подсчёту.

«Может, с полсотни! – окинул толпу беглым взглядом Смородин. – Может, больше!»

Прохор подтолкнул его вперёд, загородив собой тесную щель, выполнявшую роль входных дверей, и шепнул:

– Ожидайте.

Чёрная людская масса зашевелилась, издавая завывающие нечленораздельные звуки, и раздалась в стороны, образовав проход. Мишу с Александром вытолкнули в центр каменного мешка, со стенами, изрытыми тёмными лазами пещер.

Неожиданно кто-то подполз к Смородину и дёрнул за ногу.

– Михай? И князь с тобой? Садитесь рядом.

– Стефан?!

Миша, едва не поскользнувшись от удивления, сдёрнул с головы боцмана бесформенный балахон.

– Стефан, что с тобой? Что здесь происходит?

– Тише, мы ждём появления Проясняющего.

– Ты что, пьян? – Миша похлопал по щекам боцмана, обратив внимание на его мутный взгляд и заплетающийся язык.

– Нет, – вдруг хихикнул Стефан и неожиданно протянул руки к лицу Смородина. – Какие у тебя смешные уши!

– Ты что-то ел или пил?

– Братья… они хорошие, – пролепетал Стефан и, не удержавшись на трясущихся руках, повалился на каменный пол. – Они скоро принесут нам выпить, и тебе станет хорошо.

Смородин оставил в покое боцмана и шепнул Александру на ухо:

– Сашок, что это за бедлам? Ты когда-нибудь такое видел?

– Нет, не видел. Но с ними что-то не так.

– И ежу понятно. Их превратили в стадо скотов.

Но такие, как Стефан, были не все. Переступая через лежавшие и ползавшие тела, ходили послушники с красной тесьмой на лбу, и, в отличие от остальных, обутые в мохнатые унты из волчьих шкур. Миша заметил таких с десяток, и большая часть из них наблюдала за каждым его шагом. Он хотел спросить, кто это такие, у Стефана, но тот исчез, смешавшись с колышущейся чёрной массой. Вдруг один из обладателей меховых сапог взобрался на каменный постамент с черневшей позади пещерой и неожиданно громким и визгливым голосом выкрикнул: