Герберт Уэллс - Пища богов

- Ну, если об этом пронюхают газетчики!.. - ужаснулся сэр Артур Блюд-Лиз.

- Слышал я... - шамкал старый епископ из Злобса.

- Наверху-то опять история, - заметил старший лакей, отщипывая с тарелок кусочки пирожного. - Я так понимаю, эта ихняя принцесса-великанша...

- Говорят... - шептала хозяйка писчебумажной лавки неподалеку от дворца (американские туристы покупали там билеты для осмотра парадных апартаментов).

И наконец:

"Мы уполномочены опровергнуть..." - заявил известный журналист Плут в газете "Сплетни".

Итак, шило в мешке утаить не удалось.

- Они требуют, чтобы мы расстались, - сказала принцесса возлюбленному.

- Это еще почему? - воскликнул он. - Вечно они выдумают какую-нибудь глупость!

- А известно ли тебе, что любить меня - это... это государственная измена?

- Родная моя, да какое все это имеет значение?! Что нам их законы бессмысленные, нелепые? Что нам их понятия об измене и верности?

- Сейчас узнаешь, - сказала она и повторила ему все, что недавно выслушала сама:

- Явился ко мне престранный человечек с необыкновенно мягким и гибким голоском, двигался он тоже очень мягко и гибко, скользнул в комнату, совсем как кошка, и всякий раз, когда хотел сказать что-то очень важное, воздевал кверху красивенькую беленькую ручку. Не то, чтобы лысый, но лысоватый, носик и щечки кругленькие и розовые и приятнейшая бородка клинышком. Несколько раз он делал вид, что ужасно взволнован, и даже чуть не прослезился. Он, оказывается, очень близок к здешнему царствующему дому, и он называл меня своей дорогой юной леди, и с самого начала был полон сочувствия. Он все повторял: "Моя дорогая юная леди, вы же знаете, что не должны, не должны..." И потом еще: "Вы обязаны исполнить свой долг..."

- И откуда только берутся такие?

- Он просто упивался собственным красноречием.

- Но я все-таки не понимаю...

- Он говорил очень серьезные вещи.

Редвуд резко повернулся к ней.

- Не думаешь ли ты, что в этой его болтовне есть какой-то смысл?

- Кое-какой смысл, безусловно, есть.

- Ты хочешь сказать...

- Я хочу сказать, что, сами того не ведая, мы надругались над священными идеалами этих людишек. Мы, особы королевской крови, составляем особый клан. Мы - праздничные побрякушки, узники, которым поклоняются. За это преклонение мы платим своей свободой, мы не вольны шагу ступить по-своему. Я должна была выйти замуж за принца... Впрочем, ты его все равно не знаешь. За одного принца-пигмея. Неважно, кто он... Оказывается, это событие должно было укрепить союз между моей и его страной. И вашей стране тоже этот брак был бы выгоден. Представляешь? Выйти замуж, чтобы укрепить какой-то союз!

- А теперь?

- Они говорят, что я все равно должна за него выйти... как будто у нас с тобой ничего не было.

- Ничего не было!

- Да. И это еще не все. Он сказал...

- Этот специалист по этикету?

- Да. Он сказал, что было бы лучше для тебя и вообще для всех гигантов, если бы мы оба... воздержались от дальнейших бесед. Так он и выразился.

- А что они могут сделать, если мы не послушаемся?

- Он сказал, что это может стоить тебе свободы.

- Мне?!

- Да. Он сказал очень многозначительно: "Моя дорогая юная леди, было бы лучше и достойнее, если бы вы расстались по доброй воле". Вот и все, что он сказал. Только с ударением на словах "по доброй воле".

- Но... но что им за дело, этим жалким пигмеям, где и как мы любим друг друга? Что общего может быть между их жизнью и нашей?

- Они другого мнения.

- Ты, конечно, не принимаешь всерьез этот вздор?

- По-моему, все это ужасно глупо.

- Чтобы их законы сковали нас по рукам и по ногам? Чтобы в самом начале жизни нам стали поперек дороги их обветшалые союзы и бессмысленные установления? Ну нет! Мы их и слушать не станем.

- Да, я твоя... Пока...

- Пока? Что же нам помешает?

- Но ведь они... Если они хотят нас разлучить...

- Что они могут с нами сделать?

- Не знаю. Нет, правда, что?

- А я знать не хочу, что они могут и что сделают! Я твой, а ты моя. Это самое главное. Я твой и ты моя на всю жизнь. Неужели меня остановят их жалкие правила, мелочные запреты, эти их красные надписи - прохода нет, прохода нет! Неужели что-нибудь удержит меня вдали от тебя?

- Ты прав. Но все же... что они могут сделать?

- Ты хочешь спросить, что делать нам?

- Да.

- Будем жить, как жили.

- А если они попробуют нам помешать?

Он сжал кулаки и обернулся, словно пигмеи уже наступали, чтобы помешать им. Потом обвел взглядом горизонт.

- Да, об этом стоит подумать, - сказал он. - Все-таки, что они могут?