Дональд Уэстлейк - Белая ворона

Бойцовский дух разом улетучился, руки Вивьен повисли как плети, глаза подернулись поволокой. Гроуфилд подобрал автомат, поднялся, отыскал в снегу пистолет Вивьен и похлопал им себя по боку, чтобы отряхнуть снег, после чего сунул оружие в карман пуховика и зашагал к снегоходу. Он уже садился, когда Вивьен окликнула его по имени. Гроуфилд оглянулся и с трудом различил во тьме ее силуэт. Она уже успела сесть.

- Почему бы вам не довести дело до конца? - с горечью спросила девица. - Или вы хотите, чтобы меня убили ваши дружки?

- Они вовсе не мои дружки, - ответил Гроуфилд. - Если вы говорите о той шайке, которая напала на вашу шайку, то никакие они мне не друзья.

Вивьен молчала. Гроуфилд не видел ее лица, поэтому в конце концов пожал плечами и опять принялся заводить мотор. Но тут девица сказала:

- Я вам не верю.

- Таков уж мой удел - удирать от своих друзей, - ответил Гроуфилд и запустил двигатель.

- Подождите! Прошу вас, подождите!

Он раздраженно повернулся и посмотрел в ее сторону.

- Чего мне ждать?

- Я думала, что они ваши люди, потому и стреляла в вас. Я бы не стала этого делать, если б знала.

- Я это запомню, - сказал Гроуфилд, берясь за рычаг переключения передач.

- Нет! Пожалуйста, выслушайте меня!

И почему он не бросил ее там? Разве она не стреляла в него? Разве не науськала на него этого полковника с жестяными звездами на погонах? Но ему вспомнилось выражение сомнения на лице Вивьен, которое он заметил перед тем, как выпрыгнул из окна, и то, как она неистово махала ему руками, когда он стоял внизу. Гроуфилд заколебался.

Ему пришло в голову, что, если девица влипла и ей не к кому обратиться за помощью, можно заключить с ней сделку. Он ей - защиту, она ему - сведения. Таким образом, он наконец - то узнает, что тут творилось. Разве это не обрадует Кена? Если, конечно, Гроуфилду суждено еще раз встретиться с Кеном и вообще увидеть цивилизацию.

Он запустил мотор и сказал:

- Ладно, слушаю.

Вивьен поднялась и заковыляла к нему, держась за ушибленное колено.

- Мне нужна ваша помощь, - сказала она. - И дело не во мне одной, а во всех нас.

- Не подходите слишком близко, - предупредил ее Гроуфилд. - Стойте на месте. Я вас вижу, а вы оттуда меня не достанете.

- Я не собираюсь на вас нападать, - ответила Вивьен. - Я думала, это ваши люди. Будь иначе, я бы не стала стрелять.

- Вы это уже говорили.

- Не понимаю, почему американцы так себя ведут. Стреляют, убивают, ни с того ни с сего поджигают дом. Не могу понять.

- Они не американцы, - сказал Гроуфилд. - Они вообще неизвестно кто.

- Нельзя допустить, чтобы они захватили... - Вивьен умолкла, в отчаянии качая головой. - Надо их остановить. Вы должны мне помочь.

- Вы хотите сказать, что я многим вам обязан?

- Я никогда не желала вашей смерти. Я думала, они опять вас запрут. Вы сами виноваты. Не захотели сидеть под замком и вынудили полковника принять решение убить вас. А я хотела, чтобы вас просто куда - нибудь упрятали.

- Благодарствуйте.

- Потому что я вам не доверяла, - сказала Вивьен. - И вы должны согласиться, что это справедливо, признав, что я имела все основания не доверять вам. Вы хотели получить возможность все разнюхать и поэтому отказались сидеть под замком. Разве не так?

- Не обязательно было запирать меня, чтобы что - то скрыть.

- Вы слишком пронырливы, - возразила Вивьен. - Видите, я говорю то, что думаю. Мне жаль, что все так вышло. Я не думала, что у вас хватит тупости ставить полковнику ультиматум, и была права, призывая не оставлять вас на свободе.

Гроуфилд покачал головой и усмехнулся.

- Вы так сладкоречивы, - сказал он. - Вы вскружили мне голову, честное слово.

- Но я не хотела вашей смерти, - заявила девица. - Там, в усадьбе, я уже собиралась подать голос в вашу защиту, только это было совершенно невозможно. Вы сами лишили полковника выбора. Он не мог пойти на такое унижение.

Гроуфилд кивнул.

- Я готов признать, что неверно оценил положение, - сказал он. - Я полагал, с ним надо разговаривать уважительно, но на равных.

- Вы спорили с полковником, - произнесла Вивьен таким тоном, словно еще не совсем оправилась от потрясения, вызванного этим воспоминанием.

- Наверное, мне надо было рвать на себе волосы.

- Вам надо было сказать, что без его покровительства вы конченый человек, и умолять его о помощи. Каждый любит щегольнуть великодушием, а полковнику не чуждо ничто человеческое.

- Правда? Значит, вы просто делаете вид, будто он святой?

- Для человека, который плевать хотел на Америку, вы мыслите слишком по - американски.