Кэролайн Черри - Ангел с мечом

— Даже не знал, что у тебя есть револьвер, — сказал он наконец. Его дыхание все еще было тяжелым.

— Я неохотно им пользуюсь. — Так, будто она то и дело его применяет. Лучше, если он поверит в это и не станет выдумывать глупостей. Она встала, держась рукой за руль, чтобы не потерять равновесие. Ветер холодил потную кожу. Она тряхнула головой и потянула воздух носом, внимательно всматриваясь в воду перед собой. Огни города уже большей частью погасли, и виднелось лишь несколько искорок. И путь был свободен — если не считать проезд под опорами мостов острова Риммон. Это могло быть ночью непростым маршрутом!

Она подумала над этим и совсем заглушила мотор.

— Куда мы едем? — осведомился Мондрагон.

— Не знаю. — И добавила, желая создать впечатление, будто всегда знает ответ: — На эту ночь хватит проблем. Я слишком устала, чтобы толкать лодку шестом под мостами, и уж совсем не хочу там останавливаться. Довольно с нас сумасшедших на одну ночь.

— Это были сумасшедшие?

— Сумасшедшие или плотовики, что для некоторых одно и то же. — Она снова глубоко вдохнула, пытаясь больше не думать об убитых, и почувствовала некоторую гордость. Ее лодка. Она указывала, как править ею. Она знала, что делала, и ему было ясно, что она это знала. Она видела свою мать, видела, как Ретрибуция Джонс управлялась с рулем — солнце освещало ее лицо, а прекрасные руки были так уверены в том, что делали, уверенны, как ее походка в эти годы сияющей юности; она имела обыкновение ходить так, что сразу было видно — пусть мир уступит ей дорогу.

Альтаир поддернула сползающее полотенце, сошла с полудека в средний проход и повернулась к Мондраго-ну, который сидел на краю палубы.

— Тебя несколько раз зацепили.

— Содрали кожу. — Он встал и схватил ее руку. — Проклятье, девочка…

Она немедленно стряхнула его руку.

— Джонс! Называй меня Джонс!

— Джонс. — Он стоял в солнечном свете и не знал, что сказать.

Как и она. Лодка далеко сошла с курса и ее несло волнами.

— У меня есть мазь, — сказала Альтаир. И добавила, так как снова хотела быть чистой, а не мокрой от пота, как она была, и так как еще ощущала чувство прикосновения к сумасшедшим: — Я приму ванну.

Он ничего не сказал. Она сбросила полотенце, повернулась и свечкой прыгнула за борт.

Второй удар взметнул воду возле нее, и по ее коже ласково пробежали пузырьки, когда Мондрагон вынырнул рядом. Он нашел ее и обнял. Проклятая дура, подумала она, и в мгновение паники: не пытается ли он меня утопить, может, в конце концов, он все-таки убийца, которому нужна моя лодка?

Очевидно, нет. Она вынырнула вместе с ним на поверхность и заскользила по воде, чувствуя, как он плывет сзади нее. Гребок за гребком. Она зажмурилась и снова пришла в себя, перестала грести руками и заболтала в воде ногами.

— Черт возьми, мы что, хотим потерять лодку? — Она увидела ее немного дальше и сильными гребками поплыла к ней.

Он добрался раньше ее, даже намного раньше — крепко ухватился за борт и ждал ее.

Но когда Альтаир подплыла к нему, они едва не потеряли ее снова.

— Джонс, — сказал он таким тоном, каким это слово еще не произносил никто и никогда. — О, Джонс.

А потом им пришлось ловить лодку во второй раз.

Утро они провели в медленном пробуждении; потом убивали время тем же, чем занимались ночью под звездами на полудеке. Потом снова поплавали. Это была четвертая ванна за два дня, и Альтаир удивлялась себе. Она выстирала также свою одежду, хорошо намылила, а потом повесила на румпель, чтобы та высохла на ветру. И Мондрагон выстирал свою одежду, а потом, после полудня, они завтракали, завернувшись в полотенца, а ветер сушил их волосы. Волосы Альтаир спадали гладко, а у Мондрагона завивались, тонкие, как светлый шелк. Это было очень красиво. Каждое его движение было красивым, и то, как играли его мускулы, и то, как солнце падало на его лицо и превращало волосы в свет. Альтаир ела и при каждой возможности бросала на него взгляды. И вздыхала.

— Куда мы поплывем теперь? — спросил он наконец, и она пожала плечами, не желая об этом говорить. Кажется, он принял это в качестве ответа.

Но когда она убрала после завтрака посуду, когда встала и увидела плывущие вдалеке, как маленькие пятнышки у края Мертвого Порта, плоты, она снова вспомнила ночь и то, каково будет прокладывать путь вокруг окраины только с шестом, потому что не будет больше никакого горючего. И приняла решение. Она снова вздохнула, нагнулась, взяла с румпеля штаны и натянула их. И пуловер.