Кэролайн Черри - Черневог

Но ничего не раздавалось в ответ.

— Не стоит, — сказал он, — не стоит мучить себя сомнениями, Ивешка, попробуй думать только о баннике.

— Ни один банник не знает того, что происходит именно сейчас, ведь все они живут в завтрашнем дне, а колдуны все время стараются изменить его. И вполне вероятно, что мы успели уже что-то изменить даже своим приходом сюда. Нам следует отправляться прямо вдоль по той дороге, Саша, вот где нам следует быть! Мы должны увидеть, где он и что происходит там, если не хотим, чтобы еще и здесь что-то случилось!

Саша в очередной раз потер нос и провел рукой по лбу.

— Но ведь тогда с таким же успехом мы можем принести беду прямо туда, к нему. Мы же не знаем, что пытаемся делать.

Ивешка с ожесточением покачала головой, и в отблесках огня ее светлые волосы и лишь слегка освещенное лицо смешались в его затуманенном взоре.

— Но этот банник и не намерен ничего показывать нам: ведь если бы он собирался, то показал бы прямо сейчас!

— Но может быть, мы все-таки задали неверный вопрос, — сказал Саша и, закрыв глаза попытался отыскать верный, но все, что приходило ему в голову, были лишь обрывки воспоминаний Ууламетса, хороводом кружившиеся в его воображении, картины на берега реки, туманное утро, Ивешка, исчезающая в этом тумане, как призрак, среди призрачных деревьев…

Что это: прошлые воспоминания или все-таки предсказания? Боже мой, неужели Ууламетс мог предвидеть, что Ивешка утонет, но сам так и не знал, что видел это?

— Это ловушка, — сказала Ивешка, — папа всегда так относился к любым пророчествам.

— Не обижай его, Ивешка!

Она обхватила себя руками, взглянула вверх на стропила, чуть подергивая головой.

— У меня очень плохие предчувствия. Я не доверяю этому месту. И то, что я чувствую, не нравится мне. Мне не нравится то, что доносится до меня из леса…

Ветер ворвался сквозь распахнувшуюся дверь, раздул огонь, поднял золу и мелкие угли и бросил все это на них…

Дверь со стуком закрылась, затем открылась еще раз-другой.

Саша встал и огляделся вокруг. Их тени подрагивали на балках и на деревянных стенах бани.

— Банник! — закричал он. — Скажи нам!

Казалось, что все могло быть равновероятным. Он почувствовал неожиданное удушье, словно все следующие один за другим пожелания всех колдунов, которые хоть когда-то появлялись в этом месте, парили и кружились вокруг них, втягивая в этот водоворот другие, более старые, большей частью слабые желания, если они не могли устоять против сильных новых, и эти прикосновения заставляли старые желания вновь оживать, получать новое движение, и превращать его в поток событий…

Сплошной поток листьев, где каждый лист чуть трется о соседний…

Их движения становятся все более и более сильными, так что весь рисунок напоминает постоянно меняющийся круговорот, изменяющийся вместе с переменами в движении листьев, которые бешено вертятся среди водяных пузырей, образующих небольшой водоворот, который растет и растет на глазах…

— Банник! — прошептал он, желая из всех сил получить на этот раз правдивые ответы, чувствуя, что эти бурлящие потоки будут мчаться вокруг него, пока не сокрушат в окружающем мире все, что еще было прочным и надежным.

— Банник, ответь мне! Ведь ты появился здесь не без причины. Какой вопрос ты ожидаешь от меня, банник?

Тень перескочила с одной лавки на другую, а затем на самый край топки. Затрещал камень.

Ясный день, лодка под полным парусом мчится на север.

— Банник, это будущее? Это то, что будет, или то, что мы должны сделать?

Теперь перед ним предстало лицо Петра, освещенное молниями…

— Это происходит сейчас, прямо сегодня? Что ты такое говоришь мне, банник?

Вновь треснул камень. Неожиданно банник подпрыгнул к нему, схватил его руку своими когтистыми пальцами, притянул его как можно ближе к своему лицу, становясь все более и более осязаемым.

Колючие ветки. Давящее чувство надвигающейся опасности…

Ивешка, наблюдающая за ним из тени, с лицом холодным и бесстрастным, как будто сама смерть.

— Банник! Скажи, Петр нуждается в нашей помощи?

Брызги и водяная пыль вздымались за кормой, парус трещал…

Все из той же тени к нему неожиданно вышел молодой человек. Это мог быть и сам банник, так как он внушал то же чувство страха и грозного предзнаменования. Лунный свет заливал его темные волосы и белую рубашку…

Банник прошипел что-то прямо в сашино лицо и вновь бросился в темноту, извиваясь всеми частями тела, когда залезал под лавку.