Дональд Уэстлейк: Победитель

Согнувшись пополам, на заплетающихся ногах Ревелл тащился по полю к деревьям. Уордмен сжал зубы я вернулся в кабинет составлять отчет. Всего две попытки к бегству за истекший месяц.

Два или три раза на протяжении дня он выглядывал в окно. В первый раз он увидел, как Ревелл на четвереньках ползет к деревьям. Потом Ревелла уже не стало видно, но слышны были его крики. Уордмен с большим трудом сосредоточил внимание на отчете.

Вечером он вышел наружу. Из леса по-прежнему раздавались крики Ревелла, слабые, но регулярные. Немного позже к Уордмену подошел главный врач:

- Мистер Уордмен, его необходимо вернуть.

Уордмен кивнул.

- Я хочу убедиться, что он получил урок сполна.

- Да вы только послушайте!

- Хорошо, идите, - мрачно согласился Уордмен.

В этот момент крики прекратились. Уордмен и врач повернули головы, прислушались - тишина Доктор побежал к изолятору.

Ревелл лежал и кричал. Боль не давала ему думать, но иногда, после особенно громкого крика, она на долю секунды отступала, и в эти мгновения он продолжал по миллиметрам ползти прочь от тюрьмы. За последние несколько часов он продвинулся на два с небольшим метра. Теперь его голова и правая рука были видны с проселочной дороги, проходящей по лесу.

С одной стороны, Ревелл не воспринимал ничего, кроме боли и собственных криков. С другой стороны, с какой-то неестественной, кристальной ясностью он отмечал про себя все окружающее: травинки у глаз, неподвижность леса, ветки деревьев далеко наверху. И маленький грузовик, остановившийся на дороге.

Человек, который выскочил из грузовичка и склонился над Ревеллом, был одет в простую одежду фермера. У него было усталое, изборожденное морщинами лицо.

- Что с тобой, приятель?

- А-а-а! - закричал Ревелл.

- Я отвезу тебя к врачу. - Фермер сунул в рот Ревеллу кусок материи. - Прикуси. Тебе станет легче.

Легче не стало, но материя заглушила крики. Ревелл еще был в состоянии испытывать благодарность - он стеснялся их.

Он был в сознании и все помнил: поездку в сгущающихся сумерках, врача, короткий разговор между ним и фермером. Потом фермер ушел, а врач вернулся к Ревеллу. Он был молод, бледен и зол.

- Вы из тюрьмы?

Ревелл кричал сквозь материю. Голова судорожно тряслась. Его резали ледяными ножами, терли шею наждаком, в желудке кипела кислота. Суставы словно кто-то выворачивал - так человек за столом отрывает крылышко цыпленка. Кожу содрали, обнаженные нервы кололи иглами и жгли на огне, по натянутым мышцам били молотом, грубые пальцы выдавливали глаза изнутри. И все же гениальная мысль, вложенная в эту боль, не позволяла ему потерять сознание, погрузиться в забытье. Спастись от муки было невозможно.

- Какие звери... - пробормотал врач. - Я попытаюсь извлечь из вас эту коробку. Не знаю, что из этого получится, ее устройство хранится в тайне, но я попытаюсь...

Он ушел и вернулся со шприцем.

- Сейчас вы уснете...

- Его нигде нет.

Уордмен в ярости глядел на врача, но понимал, что тот говорит правду.

- Так. Значит, кто-то его забрал. У него был помощник, который помог ему бежать.

- Никто бы не осмелился, - заметил врач.

- И тем не менее, - сказал Уордмен. - Я извещу полицию.

Через два часа полиция, опросив местных жителей, нашла фермера, подобравшего раненого человека и доставившего его к доктору Аллину в Бунстаун. Полиция была убеждена, что фермер действовал по неведению.

- Но не доктор, - мрачно заявил Уордмен. - Он наверняка сразу же все понял.

- Да, сэр, вероятно.

- И не доложил.

- Нет, сэр.

- Я поеду с вами. Подождите Меня.

- Слушаюсь, сэр.

Они приехали без сирены, вошли в операционную и застали доктора Аллина моющим в раковине инструменты.

Аллин окинул их спокойным взглядом и сказал:

- Я вас ждал.

Уордмен указал на человека, лежащего без сознания на столе.

- А вот Ревелл.

- Ревелл? - удивился Аллин. - Поэт?

- А вы не знали? Так почему же вы помогли ему?

Вместо ответа Аллин пристально оглядел его и спросил:

- Вы, очевидно, сам Уордмен?

- Да, это я.

- Тогда, полагаю, это ваше, - сказал Аллин и вложил в руку Уордмена окровавленную черную коробку.

Потолок был пуст и бел. Ревелл писал на нем слова, но боль не проходила. Кто-то вошел в комнату и остановился у постели. Ревелл медленно открыл глаза и увидел Уордмена.

- Как вы себя чувствуете, Ревелл?

- Я думал о забвении, - проговорил Ревелл. - О поэме на эту тему.

Он посмотрел на потолок, но тот был пуст.

- Однажды вы просили бумагу и карандаш... Мы решили вам их дать.