Виктория Угрюмова - Огненная река (Кахатана - 3)

- О боги! - сказала Каэ устало.

- Я тебя прошу как мужчина мужчину, - начал было Зу, но продолжения и не потребовалось.

- Давно бы так,- откликнулся Ниппи тихонько. - Что я, варвар какой? Что я, не понимаю, что вы сто лет не виделись? Молчу и засыпаю...

Воцарилась долгожданная тишина.

- Он всегда такой? - спросил аита.

- Бывает хуже, как сказал бы наш Бордонкай.

Наконец аита обнял возлюбленную, и на какое-то время все заботы и неприятности покинули их. Потому что в мире, где безраздельно правит любовь, всему остальному как-то не находится места.

В далеком северном Гандинагаре выпал первый снег. Он лежал ослепительный, бело-голубой, сверкающий, и холодное небо висело над ним в задумчивости. Оно было похоже на тонкую корочку льда, застывшую за ночь на лужице.

Шпили и флаги замка Акьяб упирались в него, будто хотели пронзить небесный свод, но это им не удавалось. Только крохотные, тончайшие облачка изредка цеплялись за верхушки башен и некоторое время жалобно трепетали на пронизывающем ветру.

В спальне урмай-гохона было тихо-тихо. Молчаливый легко посапывал, распластавшись на грубых простынях, укрытый шкурами. В его сне явно что-то происходило, потому что то и дело напрягались огромные мышцы и выражение лица все время менялось. Но урмай-гохон впервые спал спокойно и не просыпался среди ночи с криком - уже одно это лекарь и шаман сочли добрым знаком.

В камине потрескивали поленья. Верные багара расположились полукругом у дверей опочивальни урмай-гохона, готовые умереть за него. Но вокруг было тихо, спокойно и немного печально, как бывает короткими зимними днями, когда сама природа грустит по несбыточному.

Урмай-гохону снился невиданный сон. Ярко-желтый берег усыпан крупным песком; волны лазурного - такого яркого, что глазам больно - моря с шуршанием накатываются на него, до блеска отшлифовывая раковины и камешки.

Над водой нависает терраса огромного дворца. Легкие колонны поддерживают серебряную крышу; мраморные плиты сохраняют прохладу, и в благодатной тени вьются цветные мотыльки.

Повсюду стоят воины в красных плащах и легких безрукавках. Это не охрана и не солдаты - это рыцари какого-то особенно древнего и могучего ордена. Урмай-гохон знает это, хотя и не может понять откуда.

В тени, повернувшись лицом к морю, сидит человек. Как он сам, так и все вещи, что окружают его, приводят урмай-гохона в состояние удивления. Многое ему хочется запомнить навсегда. Многое - повторить в собственной жизни. Потому что странным образом Молчаливый и присутствует на этой террасе целиком, весь, без остатка, и понимает, что спит, лежа в своей опочивальне в замке Акьяб.

Человек худ, смугл, волосы у него такие же черные, как и у урмай-гохона, но они короче острижены и едва доходят до плеч. На человеке легкая безрукавка из черного шелка, который удивительно сочетается с цветом волос и загара, однако Молчаливый почему-то думает, что и любой другой цвет подошел бы этому удивительному мужчине.

Толпящиеся вокруг слуги разряжены богаче и роскошнее, чем этот человек. На груди его висит странный предмет из зеленого золота, а на пальце урмай-гохон видит сапфировое кольцо.

Смуглокожий сидит на троне в виде огромного человеческого черепа, вырезанном из кости. Трон весь украшен драгоценными камнями и сверкает на солнце, соревнуясь с безбрежным морским простором.

Еще Молчаливый видит четырех удивительных существ. Кожа у них темно-шоколадная, а волосы ослепительно белые. Синие глаза делают их совершенно прекрасными, но урмай-гохон быстро забывает о них.

Наконец сидящий на троне человек поворачивается к нему, и тут же все исчезает в голубой дымке...

Затем ему снится огромный подземный зал, освещенный желтым рассеянным светом, который непонятно откуда берется здесь, внутри горы. Урмай-гохон ведать не ведает, почему он так уверен в том, что все происходит именно внутри горы. И пока он мучительно пытается это понять, в памяти само собой всплывает название: Нда-Али.

Медовая гора. Внутри горы живет нечто, мечтающее обрести свободу. Но не только свободу, а еще что-то гораздо более ценное для этого немыслимого существа. Насколько урмай-гохон может понять, существо одержимо жаждой мести. И еще чем-то...

Рядом оказывается смуглый человек из предыдущей части сна. Он что-то кричит, обращаясь к клубам абсолютного мрака, висящим перед ним в клетке желтого света. Мрак неистовствует, мечется и вдруг разражается одобрительным смехом. Они о чем-то договорились, и Молчаливый сгорает от нетерпения и любопытства, желая понять, о чем вообще могут договориться человек и это непостижимое разуму существо.