Филип Фармер - Плоть [ Авт. сборник ]

А от какой, собственно, цели? Он еще понятия не имел, что будет делать, добравшись до машины.

Нет, вряд ли она прячется. И ей нужно совсем мало времени, чтобы подняться на 14 ступенек, пройти по коридору в спальню и оттуда выбраться на чердак. Видимо, шлем лежит на чердаке, где лежал «Медиум».

Да, времени было мало. Но он не имел права не попытаться. Вот если бы…

Словно бы в ответ на его мысленную мольбу, наверху зазвонил телефон. Только бы это не было звонком по неправильно набранному номеру, только бы это был кто-нибудь, настаивающий на разговоре с ним!

Нет, лучше не надо. Она спустится, станет вне поля зрения передающей телекамеры видеофона и направит на его голову пистолет. У него будет хотя бы возможность завопить что есть мочи. Пусть он умрет, но на другом конце линии поймут, что здесь происходит что-то не то. Ему все равно умирать. А она окажется в весьма затруднительном положении.

Возобновив свое ничтожное продвижение, он обогнул машину, скользнул лицом по металлической поверхности задней панели, крепко стиснул зубами один из проводов между пультом автоматического управления и зажимами и резко дернул голову вверх. Череп пронзила дикая боль. На мгновение он, кажется, даже потерял сознание. Но провод был оторван от клеммы.

Голос наверху затих. Через несколько секунд она спустится вниз, если ему снова не поможет какой-нибудь случай. Но на этот раз уже не было никакой надежды.

Ноги уже почти не слушались его, продвижений назад было еще медленнее. Внезапно сверху донеслось журчание падающей в воду струйки. Неплохо. Еще один шанс.

Он уже вернулся на прежнее место, когда услышал резкий шум низвергающейся из сливного бачка воды. Но нужно было еще совместить ножки кресла с четырьмя углублениями, продавленными в ворсе ковра. Это оказалось чертовски трудно, но к тому моменту, когда сверху послышались шаги, по крайней мере передние ножки стояли на прежнем месте.

Она спустилась по лестнице, держа в руках нечто, напоминающее большой металлический футбольный шлем с электрическим шнуром длиной примерно в два метра.

— О, мы изрядно вспотели, правда? В положении эмса только одно хорошо — не потеешь. Во всяком случае, в физиологическом смысле слова.

Карфакс молча следил, как она втыкает шнур шлема в розетку нижней части передней панели, подталкивает ногой тележку так, чтобы она оказалась на расстоянии одного метра от кресла, кладет шлем на пол… Он понимал, что ему остались считанные минуты жизни.

Она прошла на кухню и сразу же вернулась назад с длинным куском ленты. Губы ее растянулись в садистской улыбке.

— Вы не хотите сказать мне что-нибудь на прощанье?

— До встречи в аду.

— Возможно, я буду там, и не один раз. Но не стану задерживаться надолго. А вот вы…

— Вот что, — перебил он ее, вспомнив. — Вы обещали открыть мне свое имя.

— Ах, да, забыл. Джеймс Фиск, к вашим услугам, — шутовски поклонилась она. — Рассказать свою биографию?

— Кудесник с Уолл-Стрита, магнат Эри?

— Именно так!

С этими словами она ловко залепила лентой его рот и водрузила на голову шлем. Он был очень тяжелым, и головная боль стала совсем нестерпимой.

Бремя судьбы, подумал он.

— Вот так, будьте паинькой, — щебетал ее нежный голосок.

Вот как. Джеймс Фиск. Теперь уже не усопший и так и не раскаявшийся. Родившийся, если ему не изменяет память, в 1834 году. Уроженец Беннингтона, штат Вермонт. Да, вот еще. Родился он 1 апреля, в день Дурака. Символично. Фиск не был дураком, но, безусловно, одурачил очень многих. Свою карьеру он начинал уборщиком в цирке, затем был последовательно официантом, разносчиком, продавцом галантереи, биржевым маклером, основав маклерскую контору «Фиск и… Белтен (?)». А затем вышел на широкую арену крупного бизнеса как поверенный на бирже самого Даниэля Дрю. Дрю был мошенником высокого полета. Финансиста более жестокого Америка еще не видела. Он и Фиск вместе со столь же гнусным Джеем Гулдом стали партнерами в борьбе за захват железной дороги Эри у Корнелия Вандербильта. Корнелий в этой битве проиграл. Фиск, выступая в качестве вице-президента и старшего инспектора железной дороги, использовал ее фонды для подкупа чиновников, постановок спектаклей на Бродвее и совращения бродвейских певичек и танцовщиц. Одной из многих его любовниц была знаменитая Джози Мэнсфилд. Кроме того, Фиск был еще и подручным Гулда в его попытках овладеть рынком золота. Это стало причиной крупнейшего биржевого краха — печально известной «Черной Пятницы». Когда же это, черт побери, произошло? Ах, да, 24 сентября 1869 года. А затем в Фиска, которому тогда было лет 37–38, стрелял Эдвард Стокс. На следующий день Фиск умер. Карфакс помнил точную дату — 7 января — день, который отмечается членами Бейкер-стрит-клуба в качестве дня рождения Шерлока Холмса.