Филип Фармер - Плоть [ Авт. сборник ]

— Я вовсе не такой дурак, чтобы сейчас обещать что-либо, — спокойно ответил Джек, — перед тем, как вообще что-то говорить, я посмотрю, как оно все обернется. А теперь — с дороги, братец.

Эд метнул на него отчаянный взгляд. Джек сильнее нажал на дверь. Мгновение у Эда был такой вид, словно он собирается захлопнуть ее и силой не впустить Джека. Но что-то, видимо, заставило его передумать. Он отступил, и Джек, наконец, смог войти.

Около трех десятков человек сидели на грубых скамьях вдоль стен. За большим овальным столом в центре разместилось еще человек двадцать, среди которых был и Уолт Кейдж. Он поднял руку и указал сыну на свободное место рядом с собой.

Разговоры в комнате почти затихли. Почему-то все наблюдали за Джеком. В глазах, скрытых за поднятыми к губам кружками или дымом самокруток и трубок, ничего не удавалось прочесть. Джеку стало не по себе. Неужели они обсуждали его в качестве кандидата в «УГ»? Это что — экзамен? Или… тайное судилище? Впрочем, здесь отец. Да и остальные…

Перечень присутствующих практически полностью совпадал с перечнем самых влиятельных лиц округа Слашларк: Мерримот, Кейдж, Эл Чаксвилли, Джон Моури, шериф Глэйн, лесопромышленник Ковский, доктор Джей Чаттерджи, Леке Ванг — отец Эда, меховщик Нокенвуд…

Лорд Хоу отсутствовал, но это не удивило Джека: о старике говорили, что он излишне потакает гривастым, живущим на его земле. Ходили неясные, но упорные слухи о его делишках с сиренами в дни молодости.

Зато молодой Джордж Хоу был здесь. Он приветственно поднял каменную чашу и выпил, расплескав пиво по толстым губам и двойному подбородку.

Джек улыбнулся в ответ. Джордж — славный парень и неплохой собутыльник, если не считать единственного недостатка: стоит ли в конце почти каждой пьянки вскакивать на стол, круша посуду, и с пеной у рта орать о своей ненависти к отцу? Хорошо ли после этого обрушиваться, потрясая кулаками, на приятелей, приписывая им разнообразные грехи?

Впрочем, знакомые Джорджа обычно готовы к таким выходкам: надо просто припечатать его к полу и обливать холодной водой, пока не очухается, вот и все. Правда, пару раз приходилось прибегать к ударам по голове и пинкам в живот — вон на лбу два шрама от пивных кружек. Но чего не бывает между друзьями? Все равно Джордж наутро ничего не помнит, а дружба от этого только крепче…

Усевшись рядом с отцом, Джек обнаружил единственного, кто стоял в этой комнате — Манто Чаксвилли. Тот находился между двух сидящих военных из форта — капитана Гомеса и сержанта Амина.

— Джек Кейдж, эта встреча — неофициальная, — произнес щеголь-рудоискатель, — не будет ни свечей, ни надевания масок, ни произнесения торжественных клятв, — красивые губы иронически изогнулись. — так что можете вести себя совершенно свободно: вы не неофит, обязанный выказывать почтение и трепет перед старшими.

Несколько мужчин одарили Джека суровыми взглядами. Чаксвилли продолжал:

— Эд Ванг рассказал нам, что на него напал гривастый по имени Вав, и что он, защищаясь, принужден был убить этого гривастого. Эд Ванг рассказал также, что вскоре вы случайно оказались на месте происшествия. Не угодно ли вам будет описать своими словами, что там произошло?

Джек неторопливо и четко рассказал. Закончив, он взглянул на Эда. У того было точь-в-точь такое выражение лица, как тогда, когда Джек застал его у свежего трупа.

— Так вы говорите, — спросил Чаксвилли, — что у сатира было три раны на спине? Эд Ванг, вы не упомянули об этом.

Эд вскочил:

— Я нанес ему удар, когда он повернулся, чтобы убежать. Он понял, что я сильнее его, и что я убью его за вероломное нападение. Как все гривастые, он оказался трусом…

— Гм. Джек Кейдж, какого роста был Вав?

— Шесть футов два дюйма. И весом больше центнера.

Чаксвилли оглядел низкорослого Эда:

— Я ненавижу вийров, но не могу отрицать очевидного. Я никогда не встречал трусливого сатира и никогда не слышал ни об одном достоверном случае неспровоцированного нападения вийра на человека…

Эд, с искаженным лицом, снова вскочил:

— Сэр, похоже, вы назвали меня лжецом? За такое вызывают на дуэль, сэр!

Чаксвилли остался холоден и спокоен:

— Сядьте, сэр. Когда мне нужно будет, чтобы вы встали, я вас об этом попрошу.

А пока что позвольте мне, джентльмены, напомнить вам о следующем. УГ — не общество для неумных игр. Мы собрались, чтобы пролить кровь. И мы выбрали вас, цвет здешнего округа, чтобы вы, джентльмены, стали ядром местной организации Общества УГ.