Но тем не менее угрозу для того мира, который олицетворен генералом и сенатором, пришельцы действительно несут. Она не только в том, что само их появление ставит под вопрос незыблемость его установлений, но и в некоторых вполне конкретных поступках гостей. Ведь первое, что вознамерились совершить на Земле Лиловые, — это, не спрашивая согласия людей, ликвидировать ядерное оружие. Хотя, казалось бы, какое им дело до земных междоусобиц. Нетрудно почувствовать здесь скрытую, но едкую авторскую усмешку: любое разумное существо — любое! — прежде всего постарается ликвидировать опасность, грозящую самому существованию всего живого. И на этом «рандеву» человеческая разумность явно дает сбой.
И получается, по мысли автора, что контакты с пришельцами (читай: с чужестранцами, придерживающимися другой системы ценностей, другой идеологии) легче всего удаются не правительствам, не политикам, даже не ученым, все же замкнутым на своих ведомственных интересах, а обыкновенным людям. Конечно, и среди обитателей города тут же обнаруживаются свои «ястребы», например, полицейский Хайрам и его дружки; есть и достаточное количество обывателей, готовых в любую минуту с улюлюканьем включиться в охоту на ведьм. Но находится и немало нормальных сапиенсов, которые идут на этот контакт хотя и с некоторым понятным испугом, но и с естественным человеческим любопытством и благожелательством. Именно аутсайдер Шкалик находит выход из, казалось бы, безвыходного положения. И какой замечательный, истинно человеческий! Он никогда не пришел бы в голову сенатора Гиббса, потому что для этого в его черепной коробке должны функционировать такие далекие от политики понятия, как доброта, нежность, красота. Они-то и оказываются наиболее действенными в общении разумных существ. Вот уж воистину: красота спасет мир.
Древняя раса цветов встречалась на своем пути со многими разумными племенами, но никто, кроме людей, не оценил самого главного их достоинства. До встречи с человеком они и сами не подозревали, что они прежде всего красивы. А это значит, что контакты, которые с ними установят люди, будут контактами высшей степени, не противоборствующими, не торгашескими, не сухо официальными, а духовными, дружескими, несмотря на всю биологическую отдаленность расы людей и расы цветов. Вот он, наконец, и наступил, тот раунд, в котором человечество взяло верх. Оно оказалось на высоте именно там, где проявились его лучшие, истинно человеческие свойства.
Параллели с современным миром напрашиваются сами собой, в них и состоит главный смысл романа «Все живое…», в котором иной любитель фантастики, привыкший следить только за сюжетными перипетиями, может узреть всего лишь описание легкой паники, возникшей в американском городке по случаю прибытия очередных пришельцев.
Десятки раз в своих романах и рассказах К.Саймак прокручивает тему Контакта. И какой уже раз у авторов сопроводительных статей возникает соблазн подробно поговорить о Джордано Бруно, внеземных цивилизациях, посылках сигналов в межзвездное пространство, программе СЕТИ, задаться философскими раздумьями: одиноки ли мы во Вселенной? Можем ли мы встретиться с братьями по разуму? К каким последствиям приведет такая встреча? Все это, бесспорно, интереснейшие вещи, и хоть какая-нибудь определенность в любом из упомянутых направлений имела бы кардинальные последствия для человечества. Но к творчеству Саймака, как это ни парадоксально, внеземные цивилизации имеют лишь весьма косвенное отношение. Он изобретательно придумывает разнообразные формы неземной жизни вовсе не для выдвижения научных гипотез. Каждая встреча с пришельцами дает ему возможность взглянуть на человечество со стороны, иногда посетовать на суетливость некоторых его устремлений, особо заметную оттуда, из космоса, но зато другой раз и возгордиться величием его души. Помещенные в томе рассказы послужат дополнительной иллюстрацией к этому утверждению.
Бывает, что одним и тем же словом обозначаются совершенно разные вещи. Скажем, робот Дженкинс из «Города» — вовсе не робот, а вот машина под названием Прелесть — это и вправду робот. В ее металлическую башку втиснут максимум интеллекта, она способна не только собирать научную информацию, а давать советы игрокам в покер, слушать стихи и даже, как ей кажется, объясняться в любви… Но и в том случае, если машина будет знать и уметь все, что знают и умеют люди, человеком она не станет. Ей не будет хватать малости: той самой пресловутой души. Потому-то машина по своей, недоступной человеку логике может принять самое решительное решение, но оно может оказаться и крайне бесчеловечным. Об этом забыли конструкторы Прелести, из-за чего сопровождающему ее экипажу пришлось изрядно поволноваться. Правда, в рассказе ситуация разрешается в юмористических тонах, обмануть наивную красавицу не составило труда, но сама ситуация не высосана из пальца. Пока два механизма будут объясняться друг другу в любви или, наоборот, войдут в клинч, как бы человек не оказался не у дел. Уже вырисовываются такие компьютерные программы, которые грозят смертельной опасностью всему человечеству. Нет уж, пусть самые разумные механизмы решают только свои машинные дела, например, автоматизируют производство.
Читать дальше