Альфред Ван Вогт: Оружейная лавка

Он хотел повернуться, но не смог. О господи, что?.. Он напрягся — и не сумел не то что повернуться, хотя бы шевельнуться.

В помещении стало темно. Он почти не видел старика, если бы мог, он бы заорал, завизжал, потому что оружейная лавка пропала. А он...

— Он стоял прямо в небе, высоко над гигантским городом.

Прямо в небе, вокруг ничего, только воздух, господи, прямо в голубом летнем небе, а город — вон он, до него миля или две ВНИЗ.

Ничего, ничего! Он бы закричал, но дыхание его будто: застыло в легких. Рассудок вернулся к нему, когда в его ужасающийся мозг прокралась смутная мысль: под ногами у меня — пол, это все иллюзия, каким-то образом картина передается мне в глаза, вот и все.

И тут, вздрогнув, Фара признал город. Это был город мечты, Империал-сити, столица великолепной императрицы Ишер, — с высоты он видел сады, роскошные земли вокруг дворца, официальную резиденцию императоров...

Остатки былого страха испарялись, уступая место изумлению и желанию все увидеть. Они и вовсе исчезли, когда он сообразил, что дворец приближается к нему с невероятной скоростью.

Поток бессвязных мыслей канул в небытие, сверкающая крыша дворца ринулась ему в лицо, а за ней и стены. Он сглотнул — и тут металл, камень, стекло стен и потолков без помех проскочили сквозь его тело.

Первое ощущение потрясающего, не поддающегося восприятию осквернения возникло у него в душе, когда картина остановилась и он увидел зал, а в нем, вокруг стола — человек двадцать, и во главе — молодая женщина.

Безжалостные кощунственные, бесконечно мощные камеры пробежали по столу и показали ему женщину крупным планом.

Красивое лицо, но в данный момент оно было искажено страстями и яростью, в глазах ее горел огонь, и тут она склонилась вперед и произнесла голосом, одновременно знакомым — как часто приходилось Фаре слышать его по телестату, вечно спокойный, размеренный голос — и искаженным. Голосом, крайне искаженным от гнева, голосом, уверенным в повиновении. Эта карикатура на возлюбленный голос императрицы хлестнула тишину, царившую до того в комнате, словно и сам Фара присутствовал там:

— Убейте этого вонючку, ясно? Мне плевать, как вы это сделаете — я желаю услышать весть о его смерти к завтрашнему вечеру!

Тут изображение погасло, и Фара мгновенно очутился в лавке. Секунду он стоял, пошатываясь, пытаясь приспособиться к внезапному полумраку. А потом...

Сначала он ощутил презрение: что за глупый трюк, на простака рассчитан! Они что же, считают, что он поверит в столь явную ложь? Да он...

И внезапно жуткий разврат, неописуемая порочность происходящего повергли его в неистовый гнев.

— Вы, негодяи! — вспылил он. — Нашли себе актриску на роль императрицы, делаете вид, что... Да вы...

— Достаточно, — промолвил Рэд.

Увидев крупного молодого здоровяка, Фара содрогнулся. Его посетила мысль, что те, кто не остановился перед очернением образа ее императорского величества, не остановятся и перед физической расправой с ним. А тот парень заговорил, и в голосе его звучали стальные нотки:

— Не станем убеждать вас, что это происходило сейчас. Слишком велико совпадение. Съемки сделаны недели две назад. Это и есть императрица. Тот, кого она приказала убить, — один из ее бывших любовников. Две недели назад его нашли убитым. Если хотите, можете проверить, его звали Бэнтон Маккредди. Ну да ладно. Мы с вами покончили, и...

— Но я-то не кончил, — глухо произнес Фара. — Никогда еще мне не приходилось слышать столько богохульных, кощунственных речей! Если вы думаете, что наш поселок с вами смирится, вы просто спятили. Мы будем патрулировать участок днем и ночью, никто не сможет войти или выйти, мы...

— Достаточно. — На сей раз заговорил старик, и Фара замолчал — по привычке, из уважения перед возрастом, не успев даже подумать. А старик продолжал: — Опыт получился крайне интересным. Вы — честный человек и потому можете обратиться к нам, если у вас будут неурядицы. Вот и все. Вам лучше выйти через боковую дверь,

И правда, ВСЁ. Неведомые силы схватили его, поднесли к двери, чудесным образом появившейся в стене слева, там где несколько минут назад ему показывали дворец.

И оказалось, что он уже стоит снаружи, на клумбе, а в стороне дожидается кучка мужчин. Он признал своих соседей — и еще понял, что он уже на улице.

Невероятный кошмар закончился.

— Ну, где же оружие? — спросила Криль, когда он вошел в дом.

— Оружие? — Фара уставился на жену, не понимая.