Джон Уиндем - Избери путь ее

Не совсем еще пришли в себя, дорогая? - спросила она.

- Да нет, - пробормотала я, - я... я пришла в себя.

- Может вам лучше попробовать опять заснуть?

- Не хочу больше спать - возразила я - а хочу что-нибудь почитать...

- Боюсь, вы сильно утомились Мама. - Она неуверенно дотронулась рукой до моего плеча. - Ну, ничего. Я думаю, это скоро пройдет.

- Не понимаю, - с возрастающим раздражением начала я. - Если мне захотелось немного почитать...

- Ну-ну, дорогая, - она выдавила из себя заученную профессиональную улыбку, - не стоит нервничать. Вам нужно немного отдохнуть. Вы просто устали, иначе... Где, скажите на милость, вы слышали о читающей Маме?

Поправив на мне покрывало, она вышла из палаты и оставила меня наедине с пятью ее обитательницами уставившимися на меня в немом изумлении. С койки Хэйзел послышалось насмешливое хихиканье, а потом несколько минут в палате стояла полная тишина.

Затянувшуюся паузу прервала Хэйзел.

- Почитать! - насмешливо фыркнула она. - А написать что-нибудь ты не хочешь?

- Почему бы и нет? - сорвалось у меня с языка.

Вновь наступило молчание. Они с улыбкой переглянулись.

- Да что в самом деле тут странного? - раздраженно обратилась я ко всем сразу. - Я обязательно должна была разучиться читать? Или писать?

- Орчиз, дорогая... - неуверенно и мягко начала одна из них, - тебе не кажется, что надо бы... посоветоваться с врачом а? Просто посоветоваться?

- Не кажется - ответила я довольно резко. - Со мной все в порядке. Я просто хочу понять. Я ведь не сказала ничего особенного, просто попросила принести какую- нибудь книгу... А вы все смотрите на меня так, словно я сошла с ума. Но почему?

После неловкой паузы та, что была настроена ко мне дружелюбнее остальных, почти в точности повторила слова маленькой ассистентки.

- Орчиз дорогая постарайся взять себя в руки, зачем Маме - читать? Или писать?

Разве от этого она станет рожать лучших детей!?

- Но ведь кроме детей есть и другие вещи в жизни, - ответила я.

Молния, внезапно разорвавшаяся в комнате, не произвела бы большего эффекта. Никто из них не мог произнести ни слова, даже Хэйзел онемела от изумления.

Да что же это господи! не выдержала я. - Что это за бред!.. Орчиз... Мама Орчиз... Что за галиматья! Где я?! В сумасшедшем доме?

Я дала волю своей злости дважды повторила, что никакая я не Мама, а потом к своему стыду разревелась.

Они смотрели на меня с жалостью и участием. Лишь Хэйзел, победно оглядев всех, сказала:

- Говорила я, что с ней что-то неладно? Она просто рехнулась вот и все!

Та, которая с самого начала вела себя дружелюбно, мягко обратилась ко мне:

- Послушай, Орчиз, подумай сама, кем еще ты можешь быть, если не Мамой? Ты самая настоящая Мама, Первого класса Мама, уже трижды рожавшая. У тебя двенадцать зарегистрированных малюток Первого разряда. Уж, во всяком случае, этого ты не могла забыть!

Странно, но ее слова опять вызвали у меня слезы - я почувствовала, как что-то пытается проявиться в зияющей пустоте моего сознания. Я не понимала, что это, но оно явно заставляло меня сейчас страдать.

Господи!.. - простонала я. - Это же жестоко. Почему это не прекращается? Почему оно не уйдет и не оставит меня в покое? Тут какое то какое-то... издевательство, какая то страшная насмешка... Только я не понимаю, что со мной случилось? Я же не Сумасшедшая... Нет... Ну, помогите же мне кто-нибудь!

Я изо всех сил зажмурилась, страстно желая, чтобы вся эта кошмарная галлюцинация кончилась. Но ничего не изменилось. Когда я резко распахнула глаза все они по- прежнему глазели на меня в тупом изумлении на своих молоденьких мордашках, торчащих из розового сатина.

- Что бы там ни было, я отсюда выберусь! - произнесла я вслух и напряглась.

Мне потребовались все мои силы, чтобы просто сесть на постели. Не обращая внимания на глазеющих Мам, я попыталась спустить ноги с кровати. Господи, какое кошмарное видение сон. Я услышала свой собственный голос: "Помоги же мне, родной... Дональд, милый, пожалуйста, помоги мне!.." И неожиданно с произнесенным вслух словом "Дональд" в голове у меня произошел щелчок, и мозг как бы осветился изнутри. Неожиданно я поняла, в чем именно заключалась жестокость этого кошмара. Я поглядела на своих соседок по палате - они по- прежнему глазели на меня в немом изумлении близком к ужасу. Я оставила никчемные попытки подняться и, откинувшись на подушки, сказала.

- Больше вы не сможете дурачить меня. Теперь я хотя бы знаю, кто я.

- Но Мама Орчиз, начала одна.