Джон Уиндем - Отклонение от ноpмы (Хризалиды)

На этом она закончила передачу, и наступившую тишину нарушила Петра:

- Это она обо мне! - объявила она с такой силой, что мы чуть не потеряли сознание.

- Ох!.. Тише, детка... - придя в себя, попросила ее Розалинда. - Мы ведь пока еще на наткнулись на Волосатого Джека, что ж ты так кричишь?! Мишель, - позвала она, - ты все слышал?

- Да, - задумчиво протянул он, - звучало это как-то... высокомерно, что ли... Словно она читала лекцию детям... И потом, уж очень они далеко от нас. Право, не знаю, как они сумеют добраться до вас вовремя. Погоня начнется через несколько минут - мы уже верхом.

Наши лошади по-прежнему шагали неторопливой рысью. Окружающая нас местность оставалась такой же странной для тех, кто привык к НОРМЕ. Кое-что было даже более фантастичным, чем те отклонения, про которые мне рассказывал когда-то Аксель. Я невольно испытал облегчение, когда мы, наконец, выехали на открытую местность, хотя и тут травы и кусты были непохожи на _н_о_р_м_а_л_ь_н_ы_е_.

Лишь один раз мы остановились и сделали короткий привал. Часа через два мы подъехали к реке. С нашей стороны спуск к реке был пологий, а с противоположной - обрывистый, почти отвесный, сплошь покрытый какими-то острыми красноватыми камнями. Мы поехали вдоль берега, вниз по течению. Примерно через четверть мили замелькали деревья, похожие на огромные груши - все ветки росли у них наверху, образуя нечто вроде шапок на верхушках стволов. Наш провожатый спрыгнул на землю и повел лошадей к воде. Мы благополучно переправились через реку, она в этом месте была не особенно глубокой, но ехали не прямо, а забирая влево, туда, где на другой стороне виднелся узкий проход в крутом, как стена, склоне. Когда мы подъехали ближе, этот проход оказался еще более узким, чем казался издали. Я поначалу не представлял даже, как мы будем по нему пробираться. И в самом деле, порой наши корзины задевали за стены ущелья, и мы с трудом протискивались вперед. Метров через полтораста мы выехали из ущелья, и дорога пошла в гору. Поднявшись на гору, мы очутились на открытой равнине, и дорогу нам преградили шестеро или семеро мужчин с луками в руках. Они изумленно взирали на наших громадных лошадей и, по-моему, были не прочь дать деру. Не доезжая до них, мы остановились.

- Слезай, парень, - обратился ко мне "страж".

Петра и Розалинда были уже внизу. Как только я ступил на землю, "страж" хлестнул по спине лошади вожжами (тот, который был на второй лошади, сделал то же самое), и они укатили. Петра сразу же вцепилась мне в руку, но люди с луками по-прежнему не обращали на нас внимания: они с изумлением смотрели вслед удаляющимся лошадям.

На первый взгляд ничего резко отличающегося от НОРМЫ у этих людей не было. Но приглядевшись, я увидел, что рука одного из них, державшая лук, была шестипалой. У другого голова была похожа на коричневое яйцо без всяких признаков растительности. У третьего были непропорционально большие ступни и ладони.

Мы с Розалиндой испытали невольное облегчение от того, что не столкнулись с настоящими чудовищами, которых порой рисовало нам наше воображение. Петра тоже, казалось, успокоилась: никто из встретившихся нам не был похож на Волосатого Джека.

Когда лошади скрылись из виду, люди принялись рассматривать нас. Двое или трое отделились от группы и велели нам идти за ними, остальные отвернулись, потеряв к нам всякий интерес.

По проторенной тропинке мы с провожатыми углубились в лес, но скоро вновь вышли на открытую местность. Справа от нас была стена из красноватых утесов - обратная сторона вертикального склона, обращенного к реке. На ней там и сям располагалось множество расщелин и лестниц из грубо связанных веток, ведущих наверх. Прямо перед нами стояло несколько жалких домишек, вернее сказать, лачуг. Возле них вился небольшой дымок от костра, на котором, по-видимому, разогревалось какое-то варево. Несколько мужчин в лохмотьях и довольно много женщин, грязных и очень неряшливо одетых, расположились у костров. Время от времени кто-нибудь из них с видимой неохотой поднимался и подбрасывал ветки и сучья в костер.

Минуя лачуги, мы пошли к самому большому шалашу - он был сделан из старого брезента, которым у нас обычно накрывали стога сена. Прямо у входа в шалаш сидел человек и внимательно смотрел на нас. Когда я вгляделся в его лицо, то в ужасе попятился: мне показалось, что на меня смотрит мой отец... И тут же я узнал его... Это был тот самый "Паук", которого я видел в Вакнуке лет семь-восемь назад.