Дмитрий Казаков - Коллекционер

Но чужак поднялся и затопал дальше, в сторону реки, заплескала под его ногами вода. Мгновение, и он скрылся в зарослях на другом берегу, его черный комбинезон замелькал среди белых стволов.

– Это же тот, что убил лорейца? – прошептала девушка. – Как он может быть жив? Неужели эта одежка способна останавливать пули?

– А чего он тогда там валялся, словно мертвый? – буркнул Олег.

– Болевой шок. Помнишь, куда я ему попала?

Ну да, от сильного удара в пах отключится любой мужик, откуда бы он ни был родом.

– Помню. – Олег убрал пистолет. – Так, нам пора возвращаться в Лирмор.

В лесу начало темнеть, на востоке зажглись первые звезды, а это значит, что и в Цаде время к вечеру. Кроме того, нет сомнений, что чужак в черном рано или поздно поймет, что потерял след, и пойдет обратно, чтобы отыскать его заново.

– Что, прямо отсюда? – изумилась Ингера.

– А почему нет?

Нога продолжала болеть, и Олегу не пришлось особенно напрягаться, чтобы открыть «дырку». Многоцветное круглое облачко повисло в метре от ствола, точно зацепившийся за ветки кусок радуги.

– Прыгай, – велел Олег, постаравшись, чтобы его голос звучал уверенно.

Ингере незачем знать, что для него это тоже вновь, что такого он никогда ранее не делал.

– Ну, ладно, попробуем… – Она развернулась спиной к стволу, залихватски улыбнулась и оттолкнулась ногами.

На миг Олегу показалось, что девушка не рассчитала, что она промахнется мимо «дырки» и полетит вниз, сквозь ветки, чтобы удариться о землю… Но Ингера, как стрела, выпущенная умелым лучником, вошла точно в центр радужного круга, тот колыхнулся, на мгновение засиял ярче, и она исчезла без следа.

Теперь его очередь.

Пока готовился, нога соскользнула, так что едва не сорвался, уцепился в последний момент. Кое-как примостился на прочном, толстом суку, несколько раз глубоко вздохнул и прыгнул. По физиономии хлестнула ветка с листьями, что-то рвануло за штанину.

А в следующий момент Олег вывалился на мостовую, перекатился, ощутимо приложившись затылком.

– Добро пожаловать в Цад, – медовым голоском сообщила Ингера.

Золотоструйная безмятежно несла свои воды на запад, в море, плескали о берег волны. Прибрежный бульвар, на их счастье, выглядел пустынным, словно забытое кладбище в три часа ночи, да и на водной глади не было ни единого суденышка.

– Нас тут не ждут, – пробормотал Олег, с трудом поднимаясь на ноги.

– И это хорошо, – добавила девушка. – Ого, смотри!

Над Лирмором догорал тускло-алый, кровавый закат, в вышине плыли громады оранжевых и бежевых облаков. И снизу к ним, точно жадные загребущие пальцы, поднимались толстые столбы дыма – сразу несколько в стороне королевского дворца, еще один на юге, где-то в районе площади Восьми, и два на востоке, за Замком Истины, ближе к железнодорожному вокзалу.

Громыхнуло раз, другой, так что земля вздрогнула.

– Артиллерия? – спросил Олег, чувствуя в воздухе привкус пороха. – Цагене рискнул пойти на штурм дворца? Кто-то из архиерей-генералов поддержал его?

– Похоже, так и есть. – Ингера хмурилась, кулаки ее были плотно сжаты. – Только в наших планах это ничего не меняет.

В любом случае им нужно добраться до мансарды, где устроили себе логово агенты научно-технической разведки Лореи.

– Точно, пошли. – И Олег двинулся прочь от реки.

Едва вышли к Королевскому мосту, как с севера, с другой стороны реки, прикатился дробный топот. На пространство между двумя парапетами выплеснулась темная масса конницы, окаймленная по периметру тускло-оранжевым светом фонарей в руках отдельных всадников.

Колыхнулся плюмаж на шлеме командира, метнулась из-под копыт ошалевшая собачонка. Забренчала упряжь, понеслись мимо лошадиные морды, суровые лица, закачались сабли, кисти на их рукоятях, короткие карабины в седельных кобурах, звездочки шпор.

– Кавалерия, – сказал Олег, когда отряд промчался мимо. – На чьей они стороне?

Ингера пожала плечами.

– А какая разница?

До самого вокзала двигались темными, безлюдными переулками, стараясь никому не попадаться на глаза. Несколько раз слышали выстрелы, полные боли и злости крики, взрывы и залпы на западе сообщали, что артиллерийская перестрелка не стихает.

Площадь Восьми оказалась забита народом, мрак рассеивали костры и десятки факелов, пахло дымом.

– Все же, кто противится истине, обречены на гибель! – визжал, забравшись на телегу, монах в черной рясе инквизитора, и слюни текли по его подбородку, а бледное лицо выглядело совершенно безумным. – Смерть их откроет дорогу к свету и к процветанию! Священное Око над нами!