Дмитрий Казаков - Коллекционер

Инквизитор осенил себя знаком Священного Ока, глаза его фанатично блеснули.

– Цад – крохотный островок веры в мире, затопленном волнами безбожия, причем безбожия воинственного! Это, может быть, тебе и неведомо, но все наши соседи лелеют завоевательные помыслы! В Харитте именуют наши земли Северным Джавалем, Клондал готов нас сожрать одним глотком, Лорее пригодился бы выход к морю. И что делать нам? Смиренно ждать гибели?

В том, что правители любого государства не прочь отхапать кусок чужой территории, Олег не сомневался. О том же, какие замыслы вынашивают власть имущие государств Центрума, он никогда не задумывался в силу отсутствия интереса к политике. Так что вполне могло быть, что Цагене говорит правду.

– Посему Цад, чтобы не погибнуть, дабы сохранить веру и свет благодати, должен быть сильным, – продолжал тот. – И кто, как не возглавляемый мной, ничтожным, Орден Взыскующих Истины, способен выполнить эту задачу? Наследники нашего благостного короля, да будет здоров он тысячу лет, слабы и бесталанны, архиерей-генералы погрязли в интригах… Но дело не ограничивается пределами одной страны, ведь церковь наша – единственная сила мира этого, способная объединить его перед лицом страшной угрозы, что прогрессом именуется! В нем гибель и ужас для мира нашего, для всех людей добрых!

Судя по голосу, по глазам, по выражению лица, он верил в то, о чем говорил, – этакий воинствующий луддит, готовый разрушать машины, и оголтелый ретроград, собравшийся жечь на кострах ученых.

В том, что вся церковь Цада исповедует такую идеологию, Олег сомневался. По крайней мере от простых священников до сего дня он ничего подобного не слышал.

– Понятно, что силами одного нашего ордена столь огромную задачу не решить, – разливался соловьем Цагене. – Даже сохранить Цад от гибели нам будет очень непросто. Но Творец Миров в неисповедимой благости помогает детям своим и посылает нам союзников, обладающих таким могуществом, рядом с которым мощь остальных миров – ничто, пыль на дороге!

«О ком это он? – подумал Олег. – Неужели инквизиторы завели союзников на Земле? Ведь прочие «лепестки» в развитии сильно отстают, так что остается родная планета…»

Но кто? Правительство какой-то страны, тех же США, решившее, что одного мира им мало? Замыслившее опереться на религиозных фанатиков Цада, посеять здесь хаос и анархию, а затем принести в Центрум «демократию» и «экономические свободы» под дулами пушек? Очень, очень маловероятно…

Неужели некая сила из мира, про который Олег ничего не знает?

– Поэтому нам, скромным служителям Священного Ока, готовящимся к священной битве, что продлится многие годы и охватит многие миры, – Цагене тем временем перешел к практическим вопросам, – очень нужны опытные проводники вроде тебя… Соглашайся, и мы щедро вознаградим тебя.

– Запросто… – пробормотал Олег. – Но я, пожалуй, все-таки откажусь…

– И даже не поделишься информацией об этом предмете? – Инквизитор повел рукой в сторону «компаса». – Да, вижу, что в твоих глазах нет желания сотрудничать с нами. Брата Луижи сюда!

Последняя фраза предназначалась одному из оставшихся у двери монахов. Тот кивнул и исчез за дверью кабинета, а через пять минут вернулся в сопровождении еще одного носителя черной рясы – низенького сухонького старичка с морщинистым загорелым лицом. Этот приволок с собой большой футляр вроде того, в каких на Земле таскают аккордеоны.

– Преподобный отец, – прохрипел старичок, падая перед Цагене на колени.

– Встань, брат! – торжественно объявил главный инквизитор. – И готовься! – Повернувшись к Олегу, он добавил: – Брат Луижи служит в Замке Истины больше пятидесяти лет, и большей частью в подземельях. Он постиг искусство добывать сведения у других людей, когда ни тебя, ни меня, грешного, не было на свете. И если обычному дознавателю нужны дыба, кнуты, огонь и прочие грязные и грубые инструменты, то истинный мастер обходится малым…

Поставленный на пол футляр открылся с негромким щелчком, и глазам стало больно от игры света на лезвиях многочисленных инструментов, аккуратно размещенных в петельках и кармашках. Нечто вроде ледорубов, но очень маленьких, ножи, гладкие и иззубренные, шила, пилки и какие-то вовсе не понятные штуковины с утолщениями на конце. Олег похолодел.

– Впечатляет? – спросил Цагене. – Страшна участь нераскаявшегося грешника…

Брат Луижи глянул на Соловьева оценивающе, погладил один из инструментов, ласково коснулся второго и вытащил третий, совсем крохотный, напоминавший помесь сверла с моточком колючей проволоки.