Дмитрий Казаков: Коллекционер

Олег остановился и стал ждать, не пытаясь спрятаться и тем более убежать, – скорее всего это один из тех, с кем сегодня он сам ищет встречи, и суетиться нет смысла…

Человек приблизился, обозначилась шляпа с широкими полями, настоящее сомбреро, и под ней узкое лицо, украшенное орлиным носом и пышными усами.

– ¿Hola, Manuel! ¿Que pasa? [1] Привет, Мануэль! Как дела? ( исп .) – воскликнул Олег, опуская автомат.

– ¿Hola, gringo! Muy buen, – отозвался усач, обнажая в улыбке белоснежные зубы. – ¿Estas tu de nuevo? ¿I otra vez estas borracho? [2] Привет, гринго. Очень хорошо. Это снова ты? И опять пьяный? ( исп .)

– А как же? – отозвался Олег все на том же языке. – Трезвому мне сюда дороги нет. Рад тебя видеть, Мануэль. Какие новости?

С выходцами из испаноязычных стран только так – нельзя сразу переходить к делу, для начала нужно обменяться сплетнями, вспомнить друзей и знакомых, иначе в тебе начнут видеть скучного торопыгу, ну и относиться будут соответственно, без души, без интереса.

– Все наши здоровы, слава святому Христофору, – ответил усач, подходя вплотную, и они обменялись рукопожатиями. – Игорь и Карл недавно контрабандиста поймали…

И в пять минут он вывалил на собеседника кучу информации, начиная с последних слухов о постельных похождениях младшей дочки короля и заканчивая бахвальским рассказом о собственных подвигах… о том, как явилось с Пустошей чудовище, похожее на помесь танка со скорпионом, и как пало в бою один на один, залив окрестности дымящимся ядом.

Мануэль был по происхождению мексиканцем, а по нынешнему месту работы – поручиком корпуса Пограничной стражи Цада. Служил он на заставе, что располагалась километрах в десяти к востоку и в отличие от большинства других могла похвастаться интернациональным коллективом.

Командовал там вовсе местный уроженец, и между собой общались пограничники по-цадски. Этот язык Олег тоже знал, но прекрасно понимал, что собеседнику приятно вспомнить родную речь.

– Что ты такое пьешь? – возмутился Мануэль, подойдя вплотную и уловив аромат дешевой водки. – Отвратительно, клянусь святым Франциском! Давай, покажи руку и рюкзак снимай…

Хоть он и болтун, и хвастун, и разгильдяй на вид, а обязанности свои знает.

Олег продемонстрировал правое запястье, где красовалась вытатуированная окружность – знак того, что он законопослушный негоциант, товар из мира в мир носит, но лишь тот, какой дозволено, и платит налоги Пограничной страже.

– Вот не пойму я тебя, гринго, – продолжал Мануэль, заглядывая в рюкзак. – Таскаешься ты туда-сюда, продаешь какую-то мелочевку, но ведь не торгаш ты, видно… Половину, а то и больше нам отдаешь, нет? Какой с этого навар? Да ведь никакого!

Олег пожал плечами – открывать цель своих визитов в Центрум он не собирался ни сейчас, ни когда-либо еще, ни развеселому пограничнику-мексиканцу, ни другому человеку.

– Может быть, ты что-то такое носишь, чего мы не можем найти, нет? – Мануэль выпрямился, огладил усы, в черных, навыкате, глазах его появился хищный блеск. – Запрещенное?

– Ага, рюкзаки, – согласился Олег. – Можешь отвести меня на заставу, обыскать. Запросто.

– Да ведь искали, и не раз, и даже в кишки тебе заглянули, но ничего не нашли, – махнул рукой усач. – И сейчас то же самое выйдет, не будь я Мануэль Пеллегрини, нет? Доставай бабло, декларацию заполнять будем…

Пусть вокруг другой мир, но бюрократия есть везде, и в Пограничной страже тоже.

Из рук в руки перешло несколько цадских золотых с изображением царствующего монарха, толстого и важного, в короне о восьми зубцах, что означают Восемь Добродетелей. На документе в трех листах и двух копиях появились закорючки-подписи, и Мануэль вытер со лба честный трудовой пот.

– Ну что же, иди, и пусть дорога будет точно мягкий ковер под твоими ногами, – сказал он, использовав традиционное цадское напутствие. – Вот знаю я тебя… дай подумать!.. Двенадцать лет, с того самого дня, как я сам тут появился… А так и не пойму, кто ты! Удивительно, нет?

Олег пожал плечами, мелькнула мысль, что сам не скажет, кто он такой в точности. Это дома, на Земле, он многим известен как Олег Васильевич Соловьев, кандидат психологических наук, бизнес-тренер с отличной репутацией и хорошей частной практикой, человек одинокий, но успешный…

Здесь, в Центруме, он Олег или Соловей, мелкий торговец, что через «дырки» носит товар из мира в мир, всякую ерунду, мелочь, от книг до инструментов, от специй до редкого алкоголя…