Андрей Бурцев - Нашествие

У Коли потемнело в глазах, трубка чуть не выскользнула из ослабевших, потных пальцев.

- Танечка, миленькая, - залепетал он. - Ты уж прости меня, но сегодня я никак не могу. Понимаешь...

- А ты понимаешь, - несколько холодновато раздался в трубке танечкин голос, - что Феллини идет не каждый день. Может, его вообще больше не покажут. Там же сам Марчелло Мастрояни в главной роли. Это ты понимаешь?

- Лапонька! - взмолился Коля. - Ну что я могу тут поделать? Тут у меня такие дела творятся. Приехали, понимаешь...

- Не понимаю! - Голос Танечки заморозился до пятидесяти градусов по Цельсию. Минус, разумеется. - Ну и целуйся с ней, кто приехал. А я найду с кем пойти...

- Танечка!!! - Коля готов был рассказать всю ту жуть, что творилась с ним за последние сутки, готов был упасть на колени перед столом с телефоном - но поздно. В трубке зло и отрывисто пищали гудки.

Коля осторожно положил ее на телефон. С опаской взглянул в окно. Старик черной птицей, нахохлившись, сидел на прежнем месте. И мороз его не берет, с горечью подумал Коля и, сгорбившись, побрел между столами, провожаемый сочуственными взглядами обедавших сотрудниц.

Остаток дня прошел как в тумане. Коля машинально исполнял свою работу - то, что продумал заранее, и не пускаясь ни в какие эксперименты. Когда все стали расходиться, он сделал робкую попытку задержаться под видом срочного задания, но тут появились уборщицы со швабрами и тряпками и объявили, что комендантом сегодня назначен санитарный день.

Одеваясь, Коля с опаской выглянул в окно. На улице уже было темно, редкие фонари светили только у себя под носом и нельзя было разглядеть, есть ли кто-нибудь в скверике. Тем более, что опускался зимний туман, сквозь который фонари глядели особенно тускло.

Спускаясь по лестнице, Коля тешил себя мыслью, что не мог же старик сидеть в скверике целый день, дожидаясь его. И напрасно. Старик торчал в вестибюле у входа, прямой и суровый, точно страж в преддверии ада. Ничего не сказав, он только кивнул и последовал за Колей, будто невесть откуда взявшаяся тень.

На улице Коля на миг задохнулся от свежего морозного воздуха. Сбоку от него надрывно закашлял старик.

На мгновение у Коли мелькнула шальная мысль послать старика ко всем чертям - не станет же он драться на улице, позвонить Тане и пойти с ней на Феллини. Мысль мелькнула и тут же исчезла. Денег у него не было ни копейки - рубль без остатка он проел днем в буфете, - к тому же являться к Тане с такой дикой историей было просто немыслимо. И Коля потащился к троллейбусной остановке.

5

Три дня пронеслись, как в тумане. Старуха будила Колю, он ел, получал неизменный рубль на обед и плелся на работу. Старик следовал за ним, точно тень. Он уже не ворчал и не бормотал себе в усы, а просто тащился за Колей, просиживал весь день в скверике и встречал Колю в вестибюле, чтобы сопроводить домой, где ждала старуха с немудреным ужином, в основном, состоявшим из жареной на сале картошки.

Таня в эти дни не звонила. В обеденные перерывы, когда отдел пустел, Коля несколько раз подходил к телефону и даже брал трубку, но набрать номер так и не решился. Что мог он сказать ей? Что попал в плен к незнакомым людям, выдававшим себя за его родственников? Смешно и нелепо. И глупо, поскольку они всегда могли доказать свое родство невозможными фотографиями. В милицию он не звонил по этому же поводу. С сослуживцами держался хмуро и на расстоянии. Даже толстокожий Пашка почувствовал это и не донимал его своими шуточками.

К концу третьего дня погода испортилась, и с работы Коле со стариком пришлось добираться пешком - пошел густой снегопад, по случаю которого троллейбусы совсем перестали ходить. Домой они пришли замерзшие, все в снегу. Старик, кряхтя и кашляя, долго отрясал в прихожей одежду.

Еще снимая полушубок, Коля почувствовал кроме вонищи жареного сала приятный запах какой-то стряпни. Старуха выплыла в коридор, сияя всеми своими морщинами на дородном лице.

- А радость-то у нас какая! - запела она, разводя руками. - Ты слышишь, дед?

Старик не ответил, поскольку в это время надсадно кашлял с мороза. Коля злобно насупился на нее и, сняв ботинки, прошел, ни слова не говоря, в свою комнату... Вернее, в то, что было его комнатой. Это он понял сразу.

На его стареньком продавленном диване с выпирающими пружинами сидела незнакомая девица, листая какую-то книгу. Вернее, не совсем незнакомая, поскольку ее, статную и круглощекую, Коля уже видел на фотографиях.