Александр Чуманов - Иван родил девчонку

Уплатив первый взнос в дело воспитания сына, Сыробякин привел в дом Раю. Она вышла из его дома, как не оправдавшая доверия, через полтора года. У Раи оказался один существенный недостаток, который Сыробякин честно пытался побороть и не смог, — она храпела во сне.

Потом были другие. Кто-то из них недостаточно хорошо готовил, кто-то имел дурные привычки, ну, например, неумеренно увлекался шоколадными конфетами. И почти всем рано или поздно приходила в голову идея женить на себе Сыробякина и даже родить от него ребенка. Эта перспектива была для Сыробякина совершенно неприемлемой.

Время от времени он уезжал посмотреть мир. Заключал договор, опечатывал квартиру и отбывал на большие стройки, в новые города — словом, туда, где требовались толковые, работящие люди, не обремененные слабостями и пороками. Вот таким, ничем не обремененным, и был Сыробякин.

Когда выходил срок договора, Сыробякин возвращался домой, наводил порядок в своем холостяцком гнездышке, и тотчас находилась какая-нибудь желающая варить ему суп и стирать его рубахи. Ну и, понятно, оказывать другие более или менее приятные услуги.

И вдруг внезапно через пятнадцать лет Сыробякин вспомнил, что в каком-то Сиротске живет женщина, с которой он до сих пор формально не разведен. И вместе с женщиной живет мальчик, его сын. Трудно сказать, какие чувства пробудились в этот момент в сердце Сыробякина. Возможно, даже что-то отдаленно напоминающее ностальгию. Не исключено, что промелькнула даже мысль о воссоединении с бывшей семьей. А что, ведь было совершенно ясно, что мальчик наверняка достиг возраста, когда его уже можно отдать куда-нибудь в ГПТУ…

Так или иначе, Сыробякин взял отпуск и купил билет до Сиротска.

Алла занимала комнату в одном из подлежащих слому деревянных бараков. В комнате, полной гостей, был как раз разгар веселья, так что хозяйка с трудом узнала своего законного супруга. А когда она его узнала все-таки, то громко заголосила, больно стиснув шею Сыробякина жилистыми руками.

— Я сегодня буду с мужем, а с тобой не буду, — сказала Алла громко одному из гостей.

А из Сыробякина был тут же извлечен червонец, и тут же его сынок Витька, рослый белобрысый акселерат с хмурой личностью, был отправлен в магазин.

— Ты не думай, пахан, — сказал Витька, вернувшись, — что исполнил свой долг алиментами.

Я приеду к тебе в гости через пару лет, если не посадят, и мы с тобой потолкуем. Живи пока.

И Витька засмеялся противным смехом, от которого у отца похолодело в пояснице.

Сыробякин смылся, когда уже никто ничего не понимал, когда, забыв о нем, Алла обнималась с тем, кому еще недавно так решительно отказывала, а Витька исчез неведомо куда.

Автобусы не ходили. Сыробякин шел в аэропорт по пустынной дороге и вслух хвалил себя за то, что пятнадцать лет назад так дальновидно расстался со скатившейся по наклонной плоскости семьей.

…Сыробякин поставил на весы чемодан и протянул аэрофлотовской девушке паспорт с вложенным в него билетом. Девушка ничем не походила на тех лакированных плакатных красавиц, которыми Аэрофлот так любит завлекать доверчивых путешественников. У девушки были толстые ноги, простоватое, покрытое обильными веснушками лицо, и тем не менее она была надменна, как кинозвезда.

Сыробякин ловко поймал скользнувший по пластику паспорт с билетом и прошел за стойку. Было слышно, как одинокий самолет уже греет моторы. Скоро командированных и Сыробякина пригласили на посадку. Больше желающих покинуть Сиротск не оказалось. Точно в назначенное время самолет вырулил на старт.

В салоне было жарко. Сыробякин попытался читать, но после чашки минералки, которую принесла стюардесса, его окончательно сморило, и он заснул. На промежуточной посадке двое командированных вышли, и дальше Сыробякин полетел один.

«Как министр», — довольно подумал он и снова уснул.

А самолет между тем набрал высоту. Быстро наступали сумерки. Сбоку еще вовсю горела заря, а в темно-синей вышине уже проклюнулись первые звезды.

И тут небо исчезло. Это сразу почувствовали летчики. Небо исчезло, но они явственно ощутили какую-то твердь, окружившую машину со всех сторон. Ориентиров не стало. Прервалась связь. Казалось, что самолет на полном ходу влетел в какое-то замкнутое пространство.

Командир изменил курс и направил самолет на один из едва заметных по сравнению с остальным фоном прямоугольников. Через прямоугольник проглядывали знакомые звезды. И тут какая-то непреодолимая преграда остановила самолет. Моторы работали, но скорость упала до нуля. Еще несколько раз они натыкались на прозрачную стену, а горючего становилось все меньше и меньше.