Геннадий Мельников - Лекарство от автофобии

5:30

Будь проклят этот мир, если в нем возможна такая несправедливость! Будь проклята эта жизнь, если человек рождается таким слабым, что не может помешать этой несправедливости! В таком мире не стоит и жить.

5:31

Со стороны переезда, громыхая пустым кузовом, показался самосвал. Борис Иванович поднялся и, спотыкаясь об отвалы пахоты, вышел на обочину.

Самосвал приближался.

Если бы его в этот момент спросили, что он собирается делать, он бы не смог ответить. Его тело уже не подчинялось сознанию и действовало как бы самостоятельно, автоматически, подчиняясь инстинкту, а само сознание, напряженное до предела, сконцентрировалось на одной только мысли выстоять, не упасть. Такое, вероятно, состояние бывало у тех, кто выходил со связкой гранат на громаду танка…

5:34

Борис Иванович не в силах был даже руку поднять, но водитель сам затормозил у одиноко стоящей фигуры.

— Садись, папаша! — крикнул он, открывая дверцу.

Пожилой человек в насквозь промокшем от пота костюме, бледный, растрепанный, представлял собою странное зрелище здесь, на пустом шоссе, в нескольких километрах от города, в столь ранний час.

— Что с вами? — удивленно спросил водитель, рассмотрев Бориса Ивановича.

И тут словно что-то оборвалось. Борис Иванович почувствовал, что может двигаться, говорить, что тело освобождается от оцепенения и страха.

— Садитесь же, — повторил водитель.

Борис Иванович с трудом сдвинулся с места, взялся за ручку дверцы. Страха больше не было, только невероятная усталость.

5:35

Водитель выжал сцепление.

— Вам куда?

Борис Иванович приходил в себя, как после тяжелого обморока.

— К парому… Если можно… Очень прошу вас — быстрее.

— Что там у вас случилось?

— Очень прошу… быстрее.

Водитель не стал больше задавать вопросы, почувствовав, что действительно что-то очень важное заставило этого человека бежать к переправе.

5:42

Паромная переправа. Длинная очередь автомашин. Справа в стороне небольшой навес под тополями. На берегу перевернутая старая лодка. Дно ее от росы блестит как зеркало.

Как только самосвал затормозил в конце очереди, Борис Иванович выскочил из кабины и, не поблагодарив водителя, побежал вдоль ряда машин. Он сразу увидел, что успел.

Автобус стоял первым на наклонном съезде причала. Паром был у другого берега.

Борис Иванович подбежал к дверце водителя. Пусто. Метнулся к стеклам пассажирского салона.

— Где водитель?

Сонные дети с удивлением разглядывали его.

— Где водитель?! — закричал он и тут же вспомнил, что водитель спустился к воде.

Не отходя от автобуса, Борис Иванович закричал в сторону реки:

— Водитель!

Водитель наклонился и погрузил ведро в зеленоватую теплую воду.

— Водитель!!

5:44

И в этот момент что-то произошло… После, конечно, разберутся, почему ослабли тормозные колодки и не сработал ручной тормоз… Автобус вздрогнул и начал тихонько ползти на Бориса Ивановича.

— Водитель!!!

Водитель выпрямился, посмотрел на берег, и ведро упало в воду… Автобус накатывался на полосатый шлагбаум, а впереди него, упираясь в обрешетку радиатора, пятился человек. Водитель закричал и стал карабкаться по скользкому от росы крутому берегу…

— Помогите!!! — это Борис Иванович призывал уже всех, кто мог его услышать.

От навеса отделились несколько человек и направились к причалу, чтобы посмотреть, что там произошло.

Борис Иванович вовремя нагнул голову, и брус шлагбаума уперся в радиатор. Посыпались стекла фар. Брус стал прогибаться.

Тогда-то и закричала сопровождающая.

От навеса бежали люди.

Что-нибудь подложить под колеса!

Люди пробежали половину расстояния. Водитель выскочил на гребень дамбы.

Что-нибудь подложить!!

С треском переломился деревянный брус, но автобус остался стоять на месте… Никто не видел, как это произошло, и в первый момент подбежавшие люди ничего не заметили. И только когда кто-то стал подкладывать под колеса откуда-то взятую жердь, его увидели…

Он так и не нашел, что подложить.

Детей быстро выпроводили из автобуса, и сопровождающая отвела их под навес. Общими усилиями автобус подтолкнули наверх и вытащили человека из-под передних колес. Он был еще жив…

Он был еще жив, когда его укладывали на заднее сиденье «Москвича», он был еще жив, когда везли его в город по той же дороге, по которой он бежал тридцать минут назад, он был еще жив два часа в больнице, где сделали все, чтобы его спасти.