Геннадий Мельников - Цирк уехал, а клоуны остались

Звонок в дверь. Рем с лаем бросается в коридор. Короткая нерешительность: открывать, или не открывать. Решил открыть (и правильно сделал, иначе Дин Рид открыл бы дверь с другой стороны). На площадке стояли Дин Рид и Мухомор. (Я предвижу возражение редактора: почему Дин Рид? Согласен, но ничего с собою не могу поделать: тот, за порогом, действительно был похож на Дин Рида).

Несмотря на жару, он был в кожаной куртке. Руки в карманах.

— Ты что темнишь? — сквозь зубы спросил Дин Рид, надвигаясь на меня. — Где чемодан?

Он так и спросил «чемодан», а не «саквояж».

— Там в комнате…

Дин Рид вошел в коридор. Мухомор за ним. Захлопнули дверь.

— Стой здесь! — приказал он Мухомору, а сам пошел в комнату.

— В чем дело? — спросил я Мухомора.

— А чего ты смылся…

Я понял, что по договоренности «Жигули» должны были ожидать меня в другом, определенном месте.

Появился Дин Рид. На лице недоумение, а в руках веером зеленые бумажки.

— Все правильно… Тогда чего же ты?

— Там какой-то тип околачивался, — нашелся я.

Мне показалось, что Дин Рид даже обрадовался.

— Я же говорил! — хлопнул он Мухомора по плечу. — А ты «удрал», «удрал».

— А что я по твоему должен был делать? — обиженно засопел Мухомор.

— А ничего, — засмеялся Дин Рид. — Вот тебе за службу, тебе за дружбу, а это мне и… Красной шапочке.

Он дал нам по сто рублей, остальные засунул во внутренний карман куртки.

— А что мы толчемся в этом коридоре, — наигранно возмутился Дин Рид, — выпить-то у тебя найдется?

Я вспомнил про начатую бутылку водки в холодильнике, достал ее, нарезал колбасу, Дин Рид взял с полки три кофейные чашки, но налил только две.

— Тебе еще сегодня мимо ГАИ ехать, — пояснил он Мухомору.

Выпили, Дин Рид сразу же разлил остаток водки.

— Когда следующую партию? — спросил он меня.

— В пятницу.

Дин Рид перестал жевать, задумался.

— Успеем, — сам себе ответил он.

«Поскорее бы вы уматывались», — с раздражением подумал я. Дин Рид будто угадал мои мысли.

— Ну а теперь поехали, — сказал он и добавил, — пока трамваи ходят.

Я не понял, обращался ли он только к Мухомору или к нам обоим.

— Прихвати на всякий случай веревку, — сказал Дин Рид мне, положив конец недосказанности.

— Да я и не знаю… где она у меня.

— Разве твоя бывшая баба не стирала белье? — спросил он и пошел в ванную.

— Годится, — услышали мы его голос и звук, какой издает бельевая веревка, когда ее срывают вместе с гвоздями.

Дин Рид вышел в коридор, сматывая веревку в клубок.

— Поехали!

— Куда? — спросил я и сразу же пожалел об этом.

— Как куда? — неподдельно удивился Дни Рид. — Ты что, уже забыл? Посмотри на него (это он Мухомору), натворил столько дел, что и двум прокурорам за год не разобраться, а еще спрашивает — куда! Да все туда же, дорогуша, на лоно природы. Не думаешь ли ты, что тюк так и будет лежать на даче до приезда хозяев? К нему и так уже, наверное, слетелись все мухи Спартановки.

Захлопываем дверь и, не дожидаясь лифта, спускаемся вниз. На площадке второго этажа екнуло сердце: навстречу с хозяйственной сумкой в руке подымалась моя дочь. Поздоровалась и пошла выше.

Едем снова по Второй продольной магистрали, но теперь уже в противоположную сторону. Мухомор за рулем, Дин Рид рядом. Тракторозаводской район, Спартановка, плотина. Сворачиваем к дачам, петляем по узким улочкам.

Меня что-то потянуло на сон и не столько от выпитой водки, сколько от всей этой колготы и недосыпаний. Я не заметил, во двор какого дачного домика мы заехали, и после, на следствии, не смог опознать его.

Сели под навес, когда-то выполнявший роль летней кухни, а сейчас захламленный трухлявыми кусками досок и деревянными ящиками. Мухомор ненадолго отлучился и возвратился с бутылкой водки.

— Хорошо работаешь! — одобрил Дин Рид и пошел по заросшим травой грядкам.

Пока он отыскал там с десяток мелких помидор, Мухомор принес из «Жигулей» пластмассовый складной стаканчик. В ящике кухонного стола обнаружилась окаменелая пачка соли. Я не привык потреблять алкоголь в таком темпе и в таких дозах, но я пил, чтобы, как мне казалось, не вызвать подозрения. Когда стало почти темно и когда угомонились пенсионеры на соседнем участке, Дин Рид сказал:

— Кончайте ночевать! Пора за работу.

Мы с трудом выволокли из неглубокой ямы парника тяжелый рулон ковровой дорожки, дотащили до «Жигулей» и затолкали на заднее сидение по диагонали (пришлось даже немного его согнуть, чтобы уместился). Снова сели на свои места. Мне пришлось даже поджать ноги почти до подбородка: мешал тюк.