Михаил Харитонов - Путь Базилио

Кот некстати вспомнил упырей с дрымбой и колёсной лирой, и подумал, что самое жуткое, с чем он доселе сталкивался на Зоне — это местная художественная самодеятельность.

— Ломанемся же с чистою совестью мы, — вступили хором мужики, — по снежинкам, затоптанным в херь! Потому что лишь то называется Жизнь, что случается Здесь и Теперь!

— И о погоде! — внезапно прорезалась Сявочка. — По данным эмпатического прогноза, в середине месяца ожидается очередной…

Тут кота пронзила острая боль в паху.

Он поперхнулся, дыханье спёрло — и вдруг ощутил подушечками лап сырой холод подземелья.

«Не дышать!» — вспыхнула у него в голове запоздалая догадка.

С трудом сдерживая желание вдохнуть, он поднял голову, переключая зрение на инфру. Холодные стены тоннеля едва мерцали, ниши светились чуть ярче. Он лежал на полу, уткнувшись носом в какую-то лужу, натёкшую со стороны упыриного гнезда. Оттуда же доносился ритмичный звук, напоминающий храп.

Боль в паху не отпускала. Извернувшись, он увидел Хасю, вцепившуюся зубками в его мошонку.

По-прежнему сдерживая дыхание, Базилио осторожно высвободил деликатный орган, потом взял писюндрочку на руки. Она была живой, тёплой, но без сознания. Глазки были открытые и совершенно белые — зрачки закатились под веки.

«Продышаться!» — подумал кот и побежал к провалу.

Там он сделал несколько осторожных вдохов-выдохов. Химический запах присутствовал и здесь, голова у кота слегка закружилась. Он снова задержал дыхание — и делал так ещё и ещё раз, пока не почувствовал, что башка прочистилась. Тогда он осторожно положил кошавку на пол, настроил инфракрасное зрение и пошёл к упыриному гнездовищу — тихо, очень тихо.

На этот раз ничего не скрежетнуло, не выдало. Впрочем, это было и неважно: контролёр валялся навзничь прямо посередине прохода в луже жидкости и громко, с присвистом, храпел.

Кот переключился в оптику. Перед ним лежал старый, седогривый экземпляр со свалявшейся шерстью и печёночными пятнами на плеши. Одной ноги у него не было. Рядом валялся корявый деревянный костыль. Вторую ногу охватывал кривой самодельный лубок. Базилио понял, почему мутант не мог уйти по-хорошему.

Впрочем, он пришёл не за тем, чтобы посочувствовать старому инвалиду. Кот прицелился и несколькими пикосекундными импульсами пробил мозг мутанта. Тот слегка дёрнулся и отдал Дочке-Матери то, что в нём квартировало замест души.

В тот же миг кота отпустило. Мерзкая вонь стала просто мерзкой вонью, но сознание больше не выносила. Кружилась голова, шумело в ушах, но это было и всё.

На всякий случай ещё раз сбегав продышаться — кошечка всё спала, во сне подёргивая лапками, — Баз вернулся, чтобы осмотреть логово покойника.

Первое, что он увидел — это осколки стеклянной банки на полу. Видимо, старикан её случайно уронил. Вторая банка того же вида, с белой этикеткой, стояла на устроенной в стенной нише кривоватой полочке. Кот выкрутил светочувствительность на максимум и разобрал на банке надпись: «Катализатор восприятия синтетический пролонгированного действия. 5 литров. Хранить в тёмном, прохладном месте. Срок годности — до 25.04.138». Внизу значилось: «Hergestellt in Biberdorf».

На противоположной стороне была другая полка, с двумя сальными свечами и кресалом. Под ней лежал тощий соломенный матрасик. В микроволнах было видно, что под ним тайник. Открыть его оказалось несложно. Внутри лежал потрёпанный фибровый чемоданчик. Прихватив его для дальнейшего изучения, Базилио взял на руки кошавку и направился в неисследованную часть подземелья, моля Господа Иисуса, чтобы только не наткнуться на очередного голодного мозгокрута.

Господь помог: подземелье оказалось пустым и безопасным. Хася довольно быстро очнулась от обморока, но была вялой и сонной. Она позволила запихать себя в полость на жилете и со словами «тришки покемарю» расслабилась.

Возле второй развилки кот уловил что-то вроде дуновения из левого прохода. Он направился туда — и довольно быстро нашёл колодец со скобами, ведущий к люку. Кот поднялся, не без труда отодвинул крышку, и выяснилось, что он находится прямо посреди того самого мёрзлого кустарника. Всё-таки пришлось продираться — шипя от боли, теряя шерсть.

Окончательно кот пришёл в себя где-то через полчаса — к тому времени он нашёл сухую ложбинку, наносил снега, развёл костёр, устроил Хасю поудобнее, и приступил к изучению содержимого чемоданчика.

Сокровища контролёра оказались на удивление жалкими: несколько зажглянок, бусины, мелкие пердимонокли, да горсточка соверенов. Интереснее были находящиеся там же бумаги. Это была пачка договоров и квитанций. Изучив их внимательно, кот узнал, что покойник состоял в официальных отношениях с некоей «Единой Вещательной Корпорацией», от которой регулярно получал тот самый катализатор, а также разнообразные анкеты, отчётные листы и тому подобный бумажный мусор. Базилио попытался вникнуть в один из них, но не преуспел: слова «покрытие аудитории», «эксклюзивный охват» и тому подобная галиматься ему ничего не говорила. Похоже, контролёр тоже был в этом не силён: бумажки он не заполнял, но и не выкидывал, а на всякий случай прибирал. На оборотной стороне одной из них кот обнаружил черновик письма. Почерк у контролёра был ужасный, грамотность тоже. Баз разобрал только две строчки: «удаставеряю што скушал ежа и ещё аднаво мудилу па пречине недостатачнава питания… прашу атнистись с понеманием». Похоже, понимания от Корпорации контролёр так и не дождался.