Михаил Харитонов - Путь Базилио

— Да благословит Мать и Дочь тебя приветствует, пресвятой депутат Госдумы Викентий Виленович Пархачик, сохранивший для нас сии святые образы, — почтительно произнёс кот полную ритуальную формулу и поклонился.

— Воистину благословит и приветствует, — раздался низкий голос педведа. Он лежал, распластавшись, перед иконостасом, грудой рыжего меха. Рядом с ним лежала балалайка — очень старая, из пожелтевшей кости.

— Ты хочешь почтить Дочку-Матерь, странник? — осведомился хозяин помещения. — Если так, то склонись перед Лоном Дочери, и мы вознесём ей святое караоке.

— У меня иная вера, — вежливо ответил кот, — однако я ни делом, ни словом, ни помышлением не посягал на Дочку-Матерь, и за сей базар отвечаю соборно. Я просто прохожий, зашёл обогреться. Если я помешал твоим духовным занятиям, то прости, я пойду.

— Дочка-Матерь любит всех своих отцов и детей, — ответил педобир, поднимая голову, — даже заблудших. Я отец Онуфрий Невротик. Это фамилия, пишется оная слитно, — добавил он, явно ожидая от кота пошлой шутки.

— Да будет славен и высокополезен ваш род, — столь же церемонно сказал Базилио. Педобиру это явно понравилось.

— Отдохни в соседней комнате, странник, ты устал с дороги, — сказал он ласково. — Мне нужно завершить служение — я не прочёл вечернее правило.

Он снова поднялся на колени, взял в когти чётки, и, устремив взор к образам, зашептал святое молитвословие «я в порядке от твоей мохнатки».

Кот тем временем тихо проскользнул в соседнюю комнату, куда вёл низенький проход в стене, завешенный рогожкой.

Там было темно и пахло дымом. В светце торчала истлевшая лучина, внизу под ней, в ушате с водой плавала лёгкая белая зола. Кот нашёл рядом другую, вставил в светец и поджёг левым лазером. Трепещущий огонёк кое-как растолкал темноту в стороны. Та, впрочем, отошла недалеко, но хотя бы стало видны стены — неровные, тёмные. Левую сторону от двери почти целиком занимал огромный сундук с почерневшей от времени крышкой, запертый на огромный ржавый висячий замок. Над сундуком висела иконка из серии «Дочка-Матерь С Сосочками». Кот посмотрел на иконку с интересом: насколько ему было известно, у большинства педобиров такие изображения считались too old. Видимо, хозяин дома приналежал к редкой вселенско-ортодоксальной ветви Соборного Культа, почитающего все файлы из Сундука Мертвеца равночестными и лишь по-разному раскрывающими грани Вечного Образа.

Справа у стенки стоял топчан с кучей тряпья, пахнущего немытым телом. Вонь перебивал запах солёных патиссонов: в углу чернела кадушка под гнётом. На грубо сколоченном столе лежала оловянная тарелка с остатками комбикорма, высилась плошка с осетровой икрой, заправленной маргарином, и стальная полусфера с изящно изогнутой веточкой-хоботком на боку. Присмотревшись, кот понял, что это древний электический чайник с аккумулятором — вещь редкая, дорогая. Он, правда, был не заряжен; такие моменты кот хорошо чувствовал.

Базилио прикинул, что у него есть. Встроенные в его тело тесла-батареи были полны процентов на двадцать: на марш-бросок без единой крошки во рту уходило немало энергии, лазеры тоже приходилось регулярно пускать в ход, а зацепиться за Окову сколько-нибудь полноценным образом ни разу не удалось — самый длительный контакт продолжался секунд пять. Тем не менее, коту захотелось что-нибудь сделать для гостеприимного педобира, ну хотя бы зарядить чайник. Поэтому он вытащил из-под хвоста резервный провод и подсоединил к батарее клеммы, после чего присел на топчан и задумался.

Забухали шаги, зашуршала отодвигаемая рогожка. Отец Онуфрий ввалился и уселся на сундук, заполнив собой чуть не полкомнаты.

— Напрасно расходуешься, странник, — сказал он, заметив провод, соединяющий чайник и кота. — У меня есть электричество. У меня нет чая.

— Тут я бессилен, — кот с усилием втянул в себя провод, тот только свистнул в воздухе. — У меня тоже нет чая. У меня вообще нет еды… и она мне не нужна, — быстро добавил он, видя, как педобир подымается, явно собираясь куда-то лезть.

— Еда нужна даже таким, как ты, — строго сказал педобир. — Попробуй всё-таки патиссон. Сам солил, чесночок и гвоздичка тоже свои, — добавил он с гордостью. — Збс получилось.

Кот недолго отнекивался. Вскорости он уже сидел за столом и разделывался с третьим по счёту патиссоном, закусывая икорочкой. Педобир тем временем дозарядил чайник — под топчаном у него обнаружился мощный никель-кадмиевый аккумулятор, запитываемый от тесла-приёмника — и вовсю дул кипяток с сахаром вприкуску, смешно поддыхивая огромной пастью на удерживаемое в когтях крохотное фарфоровое блюдечко.