Михаил Харитонов - Путь Базилио

Зато во всех остальных отношениях слон Лев отличался немалой толстокожестью.

На сей раз он являл это свойство своей натуры методисту Гепе Сникерсу [35] Не буду отрицать, что эпизодический герой Гепа Сникерс испытал на себе влияние эпичного образа Геннадия Адольфовича Кернеса, украинского политика, в период написания романа - городского головы города Харькова. При желании в речах Сникерса можно найти прямые цитаты из спичей Геннадия Адольфовича. Однако никоим образом не следует полагать, что автор стремился задеть или высмеять этого замечательного во многих отношениях человека - тот был лишь источником вдохновения, не более (хотя и не менее). , злоебучему гепарду, на физиономию более напоминающему почему-то хорька. Попахивал он тоже скверно, и именно что хорькотиной. К тому ещё был он до невозможности нудлив, особенно когда ябедничал. Сейчас он жаловался на своего помощника Бяшу Задериушко, который-де отлынивал и при этом дерзил.

— А я этой скобейде дефолтной говорю, — энергично жестикулировал Сникерс, фонтанируя перед начальством мелкими обидками, — смотри у меня, сучий пёс!

— М-м-м, — промычал Лев. Бяша, разумеется, был вовсе даже не сучьим псом, а самым обычным бараном, ещё и с козлиной прошивью, что не прибавляло ему ни ума, ни обаяния. Зато он был исполнителен и неприхотлив, а его работа ничего не стоила — Бяша был взят с общего развития и находился на балансе школы, то есть вкалывал за еду. Однако ж и требовать от него самоотверженного служения высоким идеалам воспитания было как-то недальновидно. Но Гепа этого не видел и не хотел.

К сожалению, Сникерс приходился дальним родственником самому Бруевичу. Достаточно дальним, чтобы игнорировать его претензии, но не настолько, чтобы просто избавиться от надоеды. К тому же методистом он был толковым, въедливым и памятливым, что Лев Строфокамилович ценил. Так что регулярные визиты Гепы слон воспринимал философически. Слушая — а точнее, пронося мимо ушей — очередную порцию нытья, он даже не доставал хобот из настольного аквариума. До поры, естественно, до времени.

— А он на меня пялится, — распалялся Гепа, ёжа вонючую шерсть на загривке, — а я ему: если ты ещё раз так отнесёшься к своим обязанностям, я тебя на ноль помножу, тебе ясно или нет? А он мне с хамской такой интонацией — бэ-э-э…

Слон поморщился: «бэ» в гепкином исполнении было так себе. К тому же он отвлёк Тененбойма от хозяйственных раздумий: Лев Строфокамилович прикидывал, как бы вытянуть из доктора Бруевича денег на починку дыбы в дисциплинарной комнате девочек-старшеклассниц. Дыба ломалась уже второй раз за семестр. Первый раз её из чистого нигилизма подгрызла какая-то бобриха, которую за это на неделю приковали к стене в физкультурной раздевалке для мальчиков. Дыбу усилили дюралевым уголком, но через неделю её разнесла какая-то не по возрасту здоровая кобыла, которую при дисциплинарной процедуре охватили неконтролируемые судороги. Теперь Лев настаивал на цельнокованном железном изделии, а заодно — об обновлении электропроводки, покупке новой жаровни и ещё ряде усовершенствований. К сожалению, Бонч Леопадлович отличался скаредностью и терпеть не мог выпускать из своих морщинистых лапок хотя бы сольдо. Особенно сейчас, когда Центр переживал — если уж честно — не лучшие времена.

— И шо вы себе представляете, Лев Строфокамилович?! — распалялся Гепка. — Эта джигурда смотрит бесстыже и вот так делает! Вот так! — Гепка разинул пастьку, вывалил на сторону длинный неухоженный язык, не дождался реакции и разочарованно втянул его обратно.

Тененбойм тем временем думал, как бы всё-таки обосновать смету на дыбу так, чтобы хватило ещё на небольшой ремонт кабинета. Ему хотелось приобрести новый аквариум для хобота и заменить цихлид на сомиков, которые очищали хобот от мусора гораздо тщательнее. Очень не помешали бы приличная настольная лампа и патефон.

— Считаю невозможным дальнейшее деловое общение с этим бюджетником, годным исключительно на шашлык… — Гепка, наконец, вышел на финишную прямую.

— Лев Строфокамилы-ы-ыч! К вам Огюст Эмильи-и-ич! — закричала из придверной лохани секретарша, зычная жаба.

— Бдын-бдын! — слон, оторававшись от размышлений, машинально постучал кончиком хобота об аквариумное стекло. Рыбки, тихонечко объедавшие с хобота отшелушившуюся кожу, испуганно заметались по стеклянной клетке.

— Звать? Или подождё-о-от?! — закричала жаба ещё громче.