Ричард Матесон - Путь вниз

С кусочком коры проблем было намного меньше. Тонкий конец Скотт положил себе на плечо и, пригнувшись, волочил кусочек за собой по полу.

Похолодало. В голову вдруг ударила мысль, что он еще не знает, что будет делать, выбравшись из погреба. Если на улице действительно очень холодно, ведь от холода можно и умереть. Скотт прогнал эту мысль.

Без особого труда он поднял кору на камни и, прислонившись к приступке, стал осматривать ее.

Кора и волосок теперь находились рядом, и Скотт увидел, что канавка в коре была слишком узкой для волоска. Он недовольно хмыкнул: «Вот бегаешь, суетишься». Опять бросил тревожный взгляд на великана. Но откуда ему знать, сколько еще осталось времени. Что, если, когда он заберется на вторую ступеньку, великан закончит работу и выйдет? Если его не раздавят чудовищные тапки, то он просто-напросто застрянет на этой высокой ступеньке в полной темноте, в которой ничего не видно, и не сможет слезть вниз. Но долго думать об этом он не собирался. Случится так, и ему просто придет конец. Он выберется из погреба теперь или… Не может быть никаких или. Он не допустит никаких или.

Скотт поднял с пола маленький осколок камня и, забравшись на свою приступку, стал отковыривать им от края канавки в коре тонкие длинные волокна, пока наконец канавка не расширилась настолько, чтобы в не вошел конец волоска. Отбросив осколок, Скотт поднял край халата и вытер потное лицо.

Затем несколько минут стоял, глубоко дыша, пытаясь расслабиться. «Нет времени для отдыха», – ворчал рассудок. Но Скотт ответил: «Очень жаль, но отдохнуть придется, иначе наверх не залезть». Остается положиться на то, что великан еще не скоро закончит возиться с водогреем. Совершенно ясно: одним рывком наверх не забраться.

И вдруг в голове возник вопрос: «А зачем я все это делаю?»

На какое-то мгновение Скотт замер как вкопанный. Зачем он делает все это? Через несколько дней все закончится. Он исчезнет. Так к чему же тогда так напрягаться? К чему делать вид, что продолжаешь существовать, когда ты уже обречен?

Скотт замотал головой. Нет, так думать опасно. С такими мыслями ему быстро придет конец. Ведь если вдуматься, то все, что он делал и делает, лишено какой-либо логики. Но все же он не может остановиться. Может быть, потому, что он не верит, что в субботу всему придет конец? Как можно сомневаться в этом? Разве фатальный процесс прерывался хоть раз – хотя бы раз – с момента своего начала? Нет, такого не было. Седьмая часть дюйма от его роста долой каждый день, как по часам. Он мог бы даже разработать математическую теорию, основываясь на безупречном постоянстве своего падения в неотвратимое ничто.

Скотт вздрогнул. Странно, но мысли об этом действовали на него обессиливающе. Уже сейчас он чувствовал меньше сил. Усталость напомнила о себе. Уверенность начала таять. Затяни он с этими тягостными раздумьями, и ему пришел бы конец.

Скотт двинулся к волоску, нарочно пытаясь не обращать никакого внимания на усталость, вызванную приступом отчаяния. Он больше не позволит себе такой слабости. Он постарается забыться в работе.

Поднять волосок на кусочек коры оказалось делом чрезвычайно трудным.

Одно дело, упираясь ногами в пол, подхватив конец волоска, поднимать его, подтягивая на себя по полу. И совсем другое – поднимать его над полом и затаскивать на возведенную приступку.

Во время первой попытки волосок выскользнул из рук и со стуком упал на пол, придавив носок одной из сандалий. Нога была прижата к полу, пока он не освободил ее, приподняв волосок.

Скотт привалился к приступке. Грудь сильно вздрагивала от судорожного дыхания. А если бы волосок упал прямо на ногу?..

Он закрыл глаза. «Не думай об этом, – предостерегал себя Скотт, – мужайся. Не думай о том, что могло бы случиться».

Со второй попытки ему удалось затащить нижний конец волоска на первый камень. Но, пока он переводил дух, волосок опрокинулся на него и чуть не сбил с ног. Ругаясь в бессильной злобе, он подтащил волосок к приступке и, почувствовав резкий прилив сил, поднял его еще раз на первый камень, но теперь уже, прежде чем опустить волосок, убедился, что тот прочно лежит на камне.

Со вторым камнем было еще сложнее. Рычаг здесь бы не помог, потому что поднимать конец волоска надо было от пояса почти к самым плечам, рассчитывая только на мышцы рук и спины.

Набрав полную грудь воздуха, Скотт поджал губы, поднатужился и, как штангист, взгромоздил волосок на верхний камень. Осознание того, какой вес он поднял, к Скотту пришло, лишь когда он выпустил волосок из рук.