Питер Уоттс - Рифтеры

Мир под веками потускнел. Она открыла глаза. В бор­ту вертолета открылась дыра, по краям ее поблескивали натеки мягких сплавов, шелушился и чернел акрил. На пол рухнул осколок разбитого колпака – в каком‑то сан­тиметре от ее ноги.

Лабин выстрелил в третий раз. Дождь огненных игл вылетел в брешь и в темноту за ней: мелкий и опусто­шительный метеоритный дождь. «Площадник» бил по широкой дуге, оставляя тысячи смертельных проколов, но в тесноте кабины ему некуда было разлетаться. При­мерно два метра фюзеляжа улетели серебристым мусором, на землю снаружи лег веер остывающих обломков.

– Дыра большая? – рявкнул Лабин.

– Полтора метра. – Она задыхалась и кашляла от вони горелого пластика. – Много мелких осколков по краям...

Поздно. Лабин в слепом бешенстве уже бросился в дыру. Он чуть не задел оплавленный край, ударился о землю плечом и, перекатившись, мгновенно вскочил на ноги. Капля горячего металла блестела клеймом на левой лопатке. Дернувшись, Лабин вскинул руку и содрал ее стволом пистолета. Та упала вместе с куском оплавленно­го кополимера. На рубахе Лабина осталась рваная дыра, поврежденный гидрокостюм под ней корчился как живой.

Кларк, скрипнув зубами, бросилась за ним.

Яркие искры боли, острой и тонкой как иголки, впились в плечо, когда она пролетела сквозь пролом. В следующий миг ее омыла благодатная прохлада воздуха. Приземлилась Лени жестко, скользнув по земле. Перед ней вздрагивали две обгорелые туши, скалились обугленными губами.

Поднимаясь на ноги, Кларк стянула перчатки. Стая пока отступила на безопасное расстояние.

Лабин, демонстративно угрожая, поводил стволом ору­жия.

– Лени!

– Есть, двух свалил! – Она подобралась к нему, указала своим пистолетом на хищный круг. – Остальные отошли.

Кларк развернула Кена по часовой стрелке.

– Вход там, на двенадцать часов.

«Направления считать от входа, направления считать

от входа...»

Лабин кивнул.

– На каком расстоянии собаки?

Пистолет он держал двумя руками, чуть согнув их в локтях. И даже казался расслабленным.

– Э... метров двадцать пять, что ли...

– Умно. За пределами эффективного выстрела.

Направление от...

– Дистанция выстрела – паршивых двадцать пять метров?!

– Зато охват широкий. – Конечно, в этом был смысл – хороший выбор для плохого стрелка, а для слепого так и вовсе лучше не придумаешь. Беда в том, что туча иго­лок, рассеиваясь, просто не задевала отдаленные цели. – Опробуй свой.

Кларк прицелилась. Руки все еще дрожали. Она вы­стрелила раз, другой. «Хеклер» дергался в руке, но рявкал на удивление тихо.

Врагов меньше не стало.

– Промазала, или у них иммунитет. Кен, ты говорил, они модифицированы...

Внезапное движение справа, атака с фланга.

– Два часа, – прошипела Кларк, отстреливаясь. Ла­бин, обернувшись, выпустил тучу игл. – Восемь! – Он снова выстрелил, чуть не задев нырнувшую под его вы­тянутую руку Кларк. Огненные иголки прошили землю по обеим сторонам. Под пылающей шрапнелью свали­лись еще три собаки. Две, получив ожоги, отскочили за пределы выстрела. Стая по‑прежнему молчала. Периметр кипел безмолвной яростью.

Кларк не опускала своего пистолета, хотя толку от него было немного.

– Три убиты, две ранены. Остальные отступили.

Лабин качнулся влево, вправо...

– Неправильно. Они должны нападать.

– Не любят выстрелов. Ты сам сказал, они умные.

– Боевые псы, слишком умные для атаки, – покачал головой Лабин. – Нет, что‑то тут не так.

– Может, они просто удерживают нас на месте? – с надеждой предположила Кларк. – Может...

Что‑то тихо зазвенело в черепе – не столько слы­шалось, сколько ощущалось, как легкий надоедливый зуд.

– Ага, – тихо сказал Лабин, – это больше похоже на правду.

Перемена была трудноуловимой и фундаментальной. Ни датчик движения, ни распознаватель образов ее не засек бы. Но Кларк все поняла сразу, тем первобытным чутьем, которое передалось еще от предков человека. За все эти миллионы лет подсознание ничего не забыло. Твари, окружившие их со всех сторон, вдруг слились в единое безжалостное существо с множеством тел и одной целью. Лени увидела, как тварь ринулась на нее и вспо­мнила, кто она такая, кем была всегда.

Жертвой.

– Вспышка! – рявкнул Лабин.

Она едва успела зажмуриться. Четыре хлопка под­ряд –и созвездие тускло‑красных солнц разгорелось у нее под веками.

– Пошла!

Она всмотрелась. Единый организм распался. Со всех сторон метались одиночные хищники, ослепшие и растерянные. «Ненадолго ослепшие, – напомнила она себе, – и временно растерявшиеся».