Питер Уоттс - Рифтеры

– Я останусь здесь, внизу… какое‑то время…

Дно мягко рычит от судороги.

– Ты уверен? – спрашивает Лени.

– О да. – Рука болит, он не знает почему.

Кларк чуть сдвигается с места. На какое‑то время тусклые отражения исчезают из ее глаз.

– Прости меня, Джерри.

– Хорошо.

Ее силуэт изворачивается, обернувшись лицом в сторону «Биб».

– Мне надо идти.

Но она не уходит и не произносит ни слова. Молчит почти целую минуту.

А потом:

– Кто такая Тень?

Опять тишина.

– Друг. Когда я был маленьким.

– Она много для тебя значит. – Это не вопрос. – Хочешь, чтобы я послала ей сообщение?

– Она умерла, – говорит Фишер, удивляясь тому, что все время знал об этом.

– О.

– Я не хотел. Но у нее были свои мама и папа, понимаешь, и тогда зачем ей понадобились мои? Она вернулась туда, откуда пришла. Вот и все.

– Откуда пришла, – едва слышно жужжит Лени.

– Это не моя вина.

Говорить очень трудно. Раньше было гораздо легче.

Что‑то касается его. Лени. Ее ладонь на его руке, и он знает, что это невозможно, но чувствует тепло тела сквозь костюм.

– Джерри?

– Да.

– А почему она не хотела возвращаться в свою семью?

– Говорила, они делали ей плохо. Постоянно говорила об этом. Вот так она и проникла к нам. Пользовалась этим. Прием срабатывал всегда…

Не всегда, напоминает ему Тень.

– А потом она вернулась обратно, – бормочет Лени.

– Я не хотел.

Какой‑то звук доносится из вокодера Кларк, и он понятия не имеет, что тот значит.

– Брандер же прав, так. Насчет тебя и детей.

Каким‑то образом Фишер понимает, что она его не обвиняет. Просто проверяет.

– Это то, что ты… делаешь, – рассказывает он ей. – Когда действительно кого‑то любишь.

– О, Джерри. Ты больной на всю голову.

Цепь щелчков слабо раздается из машины в его груди.

– Они меня ищут, – говорит Кларк.

– Хорошо.

– Будь осторожен, ладно?

– Ты можешь остаться. Здесь.

В ответ – молчание.

– Может, я буду иногда тебя навещать, – наконец жужжит она.

Поднимается в воду и отворачивается.

– Прощай, – говорит Тень.

В первый раз она подает голос с тех пор, как залезла внутрь, но Фишер не думает, что Лени заметила разницу.

А потом Кларк исчезает. На какое‑то время.

Но она приходит сюда постоянно. Иногда совсем одна. Он знает, это не конец. А когда Лени станет плавать туда‑сюда с остальными, исполняя обязанности, которые раньше что‑то значили и для него, то Джерри будет рядом, но там, где его никто не увидит. Проверяя. Убеждаясь, что все в порядке.

«Как ее собственный ангел‑хранитель. А, Тень?»

Парочка рыб смутно мерцает в отдалении.

«Тень?..»

Неделю спустя на батискафе прибывает замена Фишеру. В отсеке связи уже никто не наблюдает за процессом; машинам наплевать, есть ли у них зрители. Неожиданный лязг эхом разносится по станции, и Кларк стоит совершенно одна в кают‑компании, ожидая, когда откроется люк в потолке. Наверху шипит сжатая кислородно‑азотная смесь, выдувая морскую воду обратно в бездну.

Люк откидывается. Зеленое сияние изливается в комнату. Он спускается по лестнице, гидрокостюм запечатан, открыто только лицо. Глаза, уже спрятанные за линзами, кажутся невыразительными стеклянными шариками. Но почему‑то они не настолько мертвы, насколько должны бы. Что‑то пристально смотрит сквозь белые скорлупки, и оно почти светится. Слепые белки сканируют помещение, словно радар. Останавливаются на Лени.

– Ты – Лени Кларк?

Голос чересчур громкий, слишком нормальный. «Мы тут разговариваем шепотом», – только сейчас понимает она.

Они уже не одни. Лабин, Брандер, Карако появились на краю зрения, просочившись в комнату безразличными привидениями, и ждут, заняв позицию по краям помещения. Замена Фишера, кажется, даже не замечает их.

– Меня зовут Актон, – говорит он Кларк. – И я принес вам дары из мира небесного. Узрите!

Он протягивает сжатый кулак и открывает его ладонью вверх. Кларк видит пять металлических цилиндров, каждый не больше двух сантиметров в длину. Актон медленно, театрально поворачивается, показывая безделушки остальным рифтерам.

– По одному на каждого. Они вставляются в грудь, рядом с водозаборником.

Над головой стыковочный люк с хлопком закрывается. Позади нее посткоитальная дробь металла о металл возвещает о бегстве скафа на поверхность. Они ждут несколько секунд: рифтеры, новичок, пять новых устройств, которые еще больше растворят их человеческую сущность. Наконец Кларк протягивает руку, дотрагиваясь до одного, и ничего не выражающим голосом спрашивает: