Питер Уоттс - Рифтеры

«Неужели я опять сказала что‑то не то?»

– Снаружи едва ли лучше, – говорит Баллард. – Снаружи даже хуже! Там оползни, гейзеры и гигантские рыбы, которые вечно хотят тебя сожрать. Ты не можешь… но… тебе же на них наплевать, так?

Почему‑то в ее голосе появляются обвинительные ноты. Кларк пожимает плечами.

– Да, тебе наплевать. – Теперь Баллард говорит тихо, почти шепотом. – Тебе на самом деле нравится снаружи. Ведь так?

Лени неохотно кивает.

– Ага, похоже на то.

– Но это так… Рифт может убить тебя, Лени. Он может убить нас сотней разных способов. Разве это тебя не пугает?

– Не знаю. Я не думаю об этом. Подозреваю, что да, может и убить. Ну, вроде того.

– Тогда почему ты так счастлива там? – кричит Баллард. – Ведь это не имеет смысла…

«Не сказать, что я именно „счастлива“».

– Не знаю. Но в чем проблема‑то? Множество людей занимаются опасными вещами. Как насчет парашютистов? Скалолазов?

Но Дженет не отвечает. Ее силуэт на кровати словно затвердевает. Неожиданно она протягивает руку и включает в каюте свет.

Лени моргает от неожиданной яркости, а потом комната погружается в сумрак, когда затемняются линзы.

– Боже мой! – орет Баллард. – Ты уже и спишь в этом гребаном костюме?

Об этом Кларк просто не подумала. Так ей казалось гораздо легче.

– И все это время, пока я тут тебе душу изливала, ты стояла тут с этим поганым лицом робота! У тебя даже не хватило порядочности показать мне свои треклятые глаза!

Кларк отступает, изумленная. Баллард поднимается с кровати и делает шаг в ее сторону:

– Только подумать, а ведь, прежде чем тебе дали этот сраный костюм, ты даже могла за человека сойти! А теперь не пойти ли тебе и не поиграть с чем‑нибудь в своем разлюбезном океане!

И она с грохотом захлопывает люк прямо перед лицом Лени.

Та какое‑то время смотрит на задраенную переборку. Знает – ее лицо сейчас совершенно спокойно. На нем почти никогда не отражаются эмоции. Но она стоит здесь и не двигается, пока съежившееся существо внутри слегка не расслабляется.

– Хорошо, – наконец очень тихо произносит Лени. – Думаю, я пойду.

Когда она появляется из воздушного шлюза, ее уже ждет Баллард и тихо говорит:

– Лени, нам нужно поговорить. Это очень важно.

Кларк наклоняется и снимает ласты.

– Выкладывай.

– Не здесь. В моей каюте.

Кларк смотрит на нее.

– Пожалуйста.

Та поднимается по лестнице.

– А ты не собираешься снять?.. – Дженет останавливается, когда Кларк переводит на нее взгляд. – Неважно. Все в порядке.

Они заходят в кают‑компанию. Баллард впереди. Кларк следует за ней по коридору в ее комнату. Напарница закрывает люк и садится на койку, оставляя место для Лени.

Та осматривает тесное пространство. Хозяйка завесила зеркало на переборке простыней.

Дженет хлопает по кровати рядом с собой:

– Иди сюда, Лени. Садись.

Кларк неохотно садится. Неожиданная доброта напарницы смущает ее. Она так себя не вела с тех пор…

«…с тех пор как не чувствовала себя главной».

– …это может показаться тебе нелегким, – начинает Баллард, – но мы должны вытащить тебя с рифта. Они вообще не должны были посылать тебя сюда.

Кларк не отвечает.

– Помнишь тесты, которые мы проходили? Они измеряли нашу толерантность к стрессу; к заточению, длительной изоляции, постоянной физической опасности – к такого рода вещам.

Лени едва заметно кивает:

– И?..

– И ты думаешь, они проверяли эти качества, не понимая, какие люди будут ими обладать? Или как они такими стали?

Внутри Кларк что‑то замирает. Снаружи ничего не меняется.

Баллард слегка наклоняется к ней:

– Помнишь, что ты сказала? Про скалолазов, парашютистов и почему люди намеренно совершают опасные поступки? Я читала про это, Лени. Мне нужно было понять тебя, я много читала…

«Нужно было понять меня?»

– …и знаешь, что общего есть у всех любителей острых ощущений? Они все говорят, что ты не знаешь жизни, пока не почувствовал приближение смерти, пока почти не умер. Им нужна опасность. Они кайфуют с нее.

«Ты совсем меня не знаешь…»

– Некоторые из них ветераны войны, другие долго были заложниками, некоторые провели много времени в опасных зонах по той или иной причине. А настоящие маньяки…

«Меня никто не знает».

– …те, кто не может жить счастливо, не находясь на грани все время… Большинство из них начали рано, Лени. Еще детьми. А ты, держу пари… ты даже не любишь, когда к тебе прикасаются…