Галина Усова - Те, кто бродят сами по себе

- Будем начинать, - грустно скомандовал Первый.- Садитесь.

Мы уселись друг против друга, опустив хвосты, чтобы не происходило утечки энергии.

- Сосредоточимся, - скомандовал Первый. - Раз, два, три.

Я поднял глаза на Шестого и ощутил на себе отчетливо сфокусированный взор Первого. Цепь замкнулась.

Глядя в фосфоресцирующие глаза Шестого, который с четкой отработанностью движений повернулся к Пятому, я сконцентрировал всю свою энергию на той информации о работе Комиссии по Контактам, которая стала мне известна за последнюю неделю. Шестой отражал мои мысли на Пятого, Пятый на Четвертого, и так далее.

- Начинаем передачу,- негромко сказал Первый, как только суть накопленной информации стала ясна ему.

Мы подняли головы, и каждый из нас мысленно увидел нашу родную Котсаму, прекрасный образ которой запечатлен в наследственной памяти каждого котенка.

Великолепное необозримое небо чистого фиолетового тона, розоватые облака, ярко-голубое солнце...

- Кончаем передачу,-печально объявил Первый, но коты не расслышали его, находясь в состоянии задумчивого транса.

Мы снова передали позывные, и опять безрезультатно.

- Да что это такое?-в отчаянии спросил Третий.

- Да что это такое? - эхом отозвался грубый человеческий голос. С грохотом распахнулась чердачная дверь, струя холодной воды уда...

...посадили в мешок и куда-то со двора понесли-мне ребята сказали. Дома никого не было. Я схватил сумку с бутылками, которые мне бабушка давно велела сдать, не помню, как с лестницы спустился. Эх, Сенечка! Когда это он только успел выскочить? Ребята говорили - дяденька-живодер ему колбасу протягивал.

Другие кошки небось живо разбежались, а Сенька у нас доверчивый - его ведь ни разу никто не обидел. Вот и поддался на глупую приманку.

Во дворе - никого, на улице - никого. Догадался заглянуть в соседний двор - так и есть! Стоит дядька, неопрятный какой-то, небритый, а за спиной у него грязный мешок. Пригляделся - что-то в мешке шевелится, слабо-слабо. Небось одного Сенатора и удалось поймать.

- Дяденька! Вы моего кота взяли. Отдайте, пожалуйста!

Дядька хмуро на меня поглядел, молча закурил.

- Дяденька! Это же мой кот! Почему он молчит? Я же с ним вежливо говорю.

- Это кот наш, домашний. Он не бродячий.

- А домашний - зачем на улицу выпускаешь? - спросил дяденька хрипло.

Я, во-первых, не выпускал Сеньку. Во-вторых, хочется ведь животному на улице побегать, травки понюхать. Вот бы дядьку этого запереть дома в четырех стенах - что бы он тогда сказал? Но я ему ничего не стал доказывать, только объяснил:

- Я не выпускал. Он сам выскочил, когда бабушка уходила.

- Следить надо за своим животным! - Дядька отвернулся от меня и сделал затяжку.

- Я буду следить, честное слово! - обрадовался я.

Мне показалось, что он согласен отдать мне Сеньку, я уже почувствовал гладкую шерстку в своих пальцах.

Ну отдайте кота!

Дядька выплюнул окурок прямо на газон, усмехнулся:

- Ишь, быстрый какой! А у меня план-как я отчитываться буду? Хожу, хожу по дворам - ни одного не поймать. Что сдавать?

Я не ответил, потому что в самом деле не знал, что он там будет сдавать. Но нельзя же Сенечку моего сдавать, как макулатуру, он живой, теплый! Мне стало страшно. Дядька повернулся и зашагал на улицу, кот даже не трепыхался у него в мешке. Может, уже задохнулся? Я побежал следом, бутылки звякали в сумке.

- Дяденька! Ну отдайте моего кота! Хотите, я вам за него все бутылки отдам? На углу в молочном сдадите.

Он даже не обернулся, он продолжал шагать по улице. Я бегом догонял его и плакал. На углу стоял милиционер.

- Товарищ милиционер! Велите ему моего кота отдать! Пусть отдаст, это же не бродячий кот, он домашний!

Милиционер взял под козырек:

- В чем дело? Что случилось?

- Кота я отловил, бегал без присмотра,- неохотно объяснил дядька.- У нас инструкция, сами знаете. А если кот домашний, почему без присмотра выпустили? На нем ведь не написано.

- Действительно, мальчик, почему не следишь за животным?

Я заплакал.

...с хмурым неопрятным лицом хочет уничтожить меня. За что? Я хорошо понимал только одно: я очень хочу жить. В пыльном, светонепроницаемом мешке, отгородившем меня от всего мира, я вдруг начал сознавать, что это мой мир, прекрасный и желанный. Кто я такой? Неужели посланец далекой, бесконечно чуждой Котсамы? Нет, ведь это мои отдаленные предки были посланцами, это они бьиц! самовоспроизводящимися биороботами, а я родился на Земле. Да, я родился. Я живой. Я хочу жить, хочу бегать по серому асфальту, проникать в пыльные подвалы, хранящие множество таких прекрасных земных запахов, хочу любоваться голубым небом и зеленой травой, греться под уютной настольной лампой... Я вспомнил, как приятно сидеть на нагретых земным солнцем деревянных ящиках на задворках соседнего магазина в окружении соседских кошек, вспомнил, как бережно держал меня на руках Женька, как его человеческое тепло пробивалось ко мне сквозь его школьную курточку и через мою обильную шерсть...