Александр Борянский - Гней Гилденхом Артур Грин

Я открыл глаза. Везде было тихо. Черные рыцари... Я пожалел об упущенной возможности.

Девять. Просто число - девять. Его странный образ. Испорченная восьмерка.

Колдун, Грей-Дварр и оба дракона, сейчас вовсе не страшные, стояли почему-то вместе и равнодушно глядели сквозь меня. Я, живой, был безразличен им, мертвым. Затем я увидел Йойна. "Колдун прав!" - закричал Йойн. - "Он все сказал верно! Все три изречения!" Мне показалось странным, что Колдун стоял рядом с Грей-Дварром и драконами, а не с Йойном, который ему так верил. "Да, молодой человек, не знаете вы сущности вещей!" - вдруг произнес Грей-Дварр, а черный дракон широко улыбнулся.

Грязная, покрытая паутиной дверь медленно, со скрипом отворялась...

"Пусть мой любимый сын встретит меня в Даркдварроне", - прошептала Луна...

...Он все сказал верно! Все три изречения!

На этой фразе я проснулся.

Грима принесла "чай".

Колдун...

Появился Йойн.

- Вечером он заговорит.

Я кивнул.

Светло. Черные рыцари уже уплыли.

Утро я провел, размышляя о сущности трех изречений.

Когда последний павший хнум был похоронен в недрах горы, старцы объявили трапезу. Тело Верховного Стратега Селентины осталось без погребения: оно бесследно растаяло в драконьем пламени раньше срока. Дварры желали оказать ему почести, но на месте схватки были найдены лишь два меча.

После трапезы хнумы прощались с братьями перед лицом Единого под слезами гор. Я не мог прощаться с братьями перед лицом Единого. Братья это равные сыновья одного города, и мои братья - рыцари Гилденхома.

Первый, легендарный меч Грей-Дварра я взял себе. Да, слишком велика слава. Я, конечно, отдам его Лайку, когда Лайк вновь станет воином.

Вечером я пришел к нему. Он все так же беспомощно лежал, но уже осмысленно глядел перед собой.

Я сел рядом с ним.

- Радуйся, победитель! - повторил я его слова.

- У нее жалобный голос... - тихо произнес Лайк.

- У кого? - не понял я.

- У Луны. Голос касатки... Ее корабль тонет, а она стоит у штурвала...

Я невольно поискал глазами Йойна. Мне показалось, что Лайк бредит от слабости.

- Синие глаза или красные... Победитель, Гилденхом, тот, кто больше сделал для вечности.

- И для своих богов!

- Это и есть вечность. Для богов год как торн. А вся жизнь... прогулка...

- А Лунная Заводь... - начал я.

- Лунный каприз, - прошептал Лайк. - Я хотел успеть... Я хотел сделать вылазку... Догнать... Добить... А хотеть нужно только исполнить волю Луны. Просто. Но понять, в чем эта воля...

Сон. Какой-то сон. Мне надо было сказать ему что-то важное. Я знал, я слышал что-то, оно вертелось в голове, оно прямо-таки чесалось в подсознании, но извлечь его наружу не удавалось.

- Ты стал много понимать, Гилденхом, - сказал Лайк. - Я не ошибся.

Но я должен, должен открыть ему!..

Медлительная тяжеловесность ума. Я оглянулся. Хранители, подлинные дети камня, недвижимо стояли у входа рядом со своими факелами.

Еще восемь дней упали в колодец Единого, первая треть одиннадцатой лунной доли была позади. Столько, сколько необходимо, чтобы погребенные тела окончательно растаяли.

Лайк поправился. Вчера он сам отправился на круг к старцам, а нынче, кажется, был готов заново прошагать расстояние от Храма до Темного Аметиста с мешком за спиной и рыцарем Артур Грином по левую руку. Но предложение старца Рубина вылететь с гриффинами на разведку встретил решительным отказом.

Мне выделили отдельную, "свою" гриму. Теперь у Эргэнэ была грима и у меня была грима. Я был настоящим хнумом. Я даже привык есть один раз в день и думать об этом как о благе.

Иногда я непроизвольно прикасался к ножнам, скрывающим знаменитый клинок.

У Лайка гримы не было. Он не принял ее, чтобы оставить при себе Йойна. Однако едва Лайк поднялся на ноги, хранители увели Йойна к старцам. Больше я его не видел.

Эргэнэ учила меня летать на грифоне. Я отдал ей свой прежний меч, с селентинским клинком она казалась еще меньше. Конечно, гриффине меч ни к чему, как и мне, надеюсь, не придется защищать замки, поднимаясь на десять-пятнадцать свордов над землей. Но познавать нечто новое - как это свойственно Королевской Республике!

Вчера объединенный круг принял решение заключить союзный договор с Селентиной и вручить Лайку Александру грамоту для заверения ее Оракулом.

А за час до захода солнца наблюдатель морской башни сообщил о появлении корабля. Флаг на корме был синий с золотой полосой.

12 апвэйна 311 года. Торжественная дата заключения освященного союза между двумя народами.