Дмитрий Шатилов - Нф-100 - Изобретатель смысла

- А на кого был донос?

- На меня.

Эта история произвела на Гиркаса большое впечатление. На мгновение он приоткрыл от удивления рот, потом вспомнил о приличиях, закашлялся и спросил Крымова, зачем ему в таком случае эти ужасные "похоронки", раз в бумагах всё равно творится не пойми что.

- По хорошему делу они и не нужны, - вздохнул Крымов. - Если бы я мог переложить на кого- то обязанность оповещать родственников погибших, я бы и думать о них забыл. Проблема в том, что я здесь - единственный приличный человек из Новой Трои, который умеет писать грамотно. Даже так: единственный, кто вообще умеет писать. Остальные - или конгары, или сволочь всякая. А, - махнул он рукой, - стоит ли говорить? Всё равно, после того, как мы преодолели предел Конневраса, это не имеет никакого значения.

- Что за предел Конневраса? - спросил Гиркас.

- Долго рассказывать, - ответил Крымов. - Конгары в таких случаях поют, и я спою.

Он выудил откуда- то из- под стола гитару, взял для пробы несколько аккордов, и глуховатым голосом запел:

Жил в пустыне Дзиру богатырь Конневрас -

Эх, плесни мне в кружку вина! -

На пиру он быка поедал за раз

И ведро осушал до дна.

Раз его за плечо ухватил комиссар,

Что из Новой Трои приплыл

И успел в череде перебранок и свар

Растерять и здоровье и пыл.

"Погоди, Конневрас, ты мне нужен как раз,

Есть вопрос к тебе, и не один.

Правда ль это, любезнейший мой Конневрас,

Что сильнейший ты из мужчин?"

"Это правда", - пробасил в ответ Конневрас

(Он по пятницам был глуповат.),

- "В плане силы- то я - негранёный алмаз

В восемьсот полновесных карат.

Мне бы гири тягать на потеху толпе,

Рвать зубами железную цепь,

Но врежу я развратом и пьянством себе

И с тоскою хожу на лице".

"Значит, в жизни твоей смысла нет ни на грош?",

Вновь повёл разговор комиссар.

- "Так иди же за мной - и мечту обретёшь,

И в груди разгорится пожар!".

Он повёл Конневраса в хибару свою,

Что не ведала женской руки,

Где бутылки стояли в солдатском строю

И трудились в углах пауки.

Он вручил Конневрасу метлу и ведро,

Дал совок и хороший совет:

"Ты уборке скорее всю душу открой,

Ведь работы достойнее нет.

Вымой стёкла, сервант, выдрай до блеска пол,

Вытри пыль, что копилась года!

Ты герой, Конневрас - так мети, как не мёл

В этой жизни ещё никогда!

А закончишь - очаг поскорей запали,

И сваргань мне, покуда я сплю,

Полноценный обед из пятнадцати блюд,

Да смотри же, не пересоли!"

Козырнул Конневрас: "Так и быть, я сейчас" -

И айда по избе шуровать:

Всё сломал, всё порвал - занавески, матрас,

И диван, и сундук, и кровать.

Что поделать: с рожденья он был неуклюж,

Неумел, не приучен к труду,

Косоглаз, криворук, косолап он к тому ж

Был себе на беду, на беду.

Подошёл он к столу, на столе был бардак -

Вот объедки, вот всяческий хлам -

А ещё на столе была кипа бумаг,

Не под силу поднять её вам.

Да и я, если честно, не взялся б за то,

Чтоб её хоть на миг приподнять,

Пусть я хлюст, пусть я хлыщ, пусть бахвал я пустой,

Но негоже мне так помирать.

Но не то Конневрас, не боялся как раз

Помереть он, и кипу схватил,

Но сломалась спина, и погиб Конневрас,

Не хватило бедняжечке сил.

Вот и песне конец: ты не вой, не реви,

Пиво пей, пусть течёт по усам,

А мораль такова: вот как хочешь, живи,

Но бумаги свои таскай сам!

- Вот такая песня, - сказал Крымов. - А предел Конневраса - это максимальное количество деловых бумаг, которое может поднять физически сильный конгар. Когда объём дневной переписки преодолевает этот барьер, любая самая продуктивная работа сводится к тому, чтобы к полудню напиться до полного отупения. Так вот, предел Конневраса мы преодолели уже давно.

- И что? - спросил Гиркас.

- А ничего. Дальше работаем.

- Ясно.

- Ты, Гиркас, не подумай, что мы тут бездельничаем, - продолжил Крымов. - Работы хватает - та же отчётность, например. Сколько конгаров погибло, сколько товаров получено. Тяжелее всего, конечно, со смертями. Всего сражается пятьсот двадцать восемь племён, так что каждый день здесь гибнет примерно полторы тысячи человек. Из них двести по мелочи, вроде личных поединков, и примерно пятьдесят по глупости. Вот сам посуди: встречаю я своего знакомого, Конкаса или как там его, и он мне хвастается: смотри, мол, какой я себе талисман откопал, ни стрела не берёт, ни копьё. Я говорю: "Покажи". Он рубаху распахивает, а у него на шее ручная граната болтается, на верёвочке. Старая, ещё из стратегических запасов. Он, конечно, сам дурак, но если бы я узнал, какая сука эту прелесть ему продала, убил бы.