Фредди Ромм - Время решать

— С нами вообще не разговаривают. Каждый год кто-нибудь из нас отправляется к звёздам, надеясь на сей раз всё изменить — и исчезает. Что происходит с этим человеком, мы не знаем. Жив ли он? Не объявлен ли умалишённым? Почему не может или не хочет связаться с нами?

Эвар шумно вздыхает:

— Как обидно! Столетия прошли — а люди не изменились…

— Ты прав, Эвар. Однако не стоит отчаиваться. Ты видишь — мы научились исправлять свершившееся зло. Согласись, это не так мало.

7.

Эвар

Бум! Бум!

— Вы слышали? — возбуждённо обратилась к прохожим какая-то торговка зеленью. — Это пушки стреляют! Национальная Гвардия!

— Стреляют в народ! Мерзавцы! — возбуждённо закричал кто-то рядом с Эваром.

— Позавчера они распустили Палату Представителей, лишили нас права избирать, заткнули рот, а сегодня расстреливают! Канальи!

— Долой Бурбонов! Да здравствует Франция!

— Да здравствует Республика!

— Слава Бонапарту!

Вокруг поднялся невообразимый шум, заглушающий далёкие выстрелы орудий. Один из студентов начал выковыривать камни из булыжной мостовой, другие остановили чью-то телегу и принялись ломать её.

— Что вы делаете? — запричитал владелец телеги. — Вы разоряете меня!

— Не плачь, папаша! Или сегодня мы победим, или завтра Бурбоны гильотинируют нас всех! И тебя тоже!

— Строим баррикаду! Тащите сюда всё что попало!

— Ура! Даёшь баррикады! Долой Бурбонов!

Эвар и не заметил, как оказался посреди толпы, сооружающей баррикаду поперёк улицы. Стоял невыносимый галдёж, каждый что-то кричал или напевал, никто не слушал других. Мостовая была уже разобрана, камни сложены перед ближайшими домами — чтобы легче пустить булыжники в дело. Баррикада, на сооружение которой пошли три телеги, две выломанные двери, несколько вёдер и какой-то старый экипаж, росла, словно тесто на дрожжах. Вскоре появился немолодой господин с шарфом, на котором виднелась наполеоновская символика, и с охотничьим ружьём в руках. Шум сразу стих.

— Молодые люди, камнями много не навоюете! — веско произнёс бонапартист. — Раздобудьте ружья!

— Может, солдаты перейдут на нашу сторону? — выразил кто-то робкую надежду.

— Зачем им это — чтобы их расстреляли? На себя надейся, Малыш Папье!

Бум! Бум!

На этот раз пушки стреляли гораздо ближе. Мятежная толпа заволновалась:

— Это на Монмартре!

— Они приближаются! Вот-вот будут здесь!

— Угостим их булыжниками!

— Камни против пуль и ядер? Глупец! Эх, раздобыть бы ружья…

Эвар с изумлением узнал свой собственный голос. Но ведь он ничего не говорил! Просто стоял у входа в какой-то дом и смотрел…

В конце улицы послышалось цоканье подкованных копыт. Толпа заволновалась:

— Они уже здесь! Сейчас нападут!

— Ну, держись… Такое начнётся…

— Главное — не трусить! — взлетел над толпой голос Эвара. — Если сдадимся — погибнем!

— Да-да, лучше смерть, чем позор! — поддержала его какая-то пьяная проститутка в неряшливо надетом красном платье. — Долой Бурбонов! Слава Императору!

Однако в следующее мгновение все стихли, потому что цоканье копыт приблизилось и из-за поворота улицы появились кавалеристы.

— А ну — разойтись немедленно! — высокомерно скомандовал какой-то усатый лейтенант. — Считаю до пяти! Кто не уйдёт, будет расстрелян на месте! Раз…

Толпа заволновалась. Один из студентов, оказавшийся позади других, украдкой сдвигался к ближайшему дому, явно намереваясь удрать, но так, чтобы другие это не сразу заметили.

— Два!

Из толпы донеслось женское рыдание. Проститутка-бонапартистка неожиданно пролезла между баррикадой и стеной дома и нетвёрдой походкой зашагала к офицеру.

— Три… — произнёс было лейтенант и растерянно уставился на пьяную женщину.

— Ну, чего замолчал? — обратилась та к нему. — Расстреливать хочешь? На, расстреливай меня! Я безоружна и не смогу сопротивляться! Покажи, какой ты герой!

— Уходите отсюда… — неожиданно тихо заговорил он. — Пожалуйста…

Солдаты удивлённо посматривали на своего командира. Внезапно раздалась какая-то команда — Эвар не расслышал её — и конники подались в стороны, к стенам домов. Между ними неспешно промаршировали пехотинцы со штыками наперевес. Неожиданно что-то произошло, пехотинцы вслед за конниками отошли к домам, и защитники баррикады увидели пушку.

— Господа! — умоляющим голосом снова заговорил лейтенант. — Разойдитесь, пожалуйста! У нас приказ! Мы должны расстрелять всякого, кто будет сопротивляться!