Фредди Ромм - Время решать

— Простите, господин премьер-министр! Вы полагаете, что Жерар Ларм недостоин тех званий и степеней, которые ему присвоены? Может, и орденов тоже?

Премьер-министр закашлялся и снова схватился за стакан с водой, а затем ответил:

— Этого я не говорил. Господин Ларм несомненно имеет определённые заслуги. Однако присвоение ему учёной степени и воинских званий прошло с некоторыми нарушениями процедуры.

Зал снова загудел.

— Получается, что Жерар Ларм честно заслужил всё то, что имеет, и пострадала только процедура? Если так, то не кажется ли вам, что её следует пересмотреть?

Премьер-министр жалобно взглянул на пресс-секретаря, и тот поспешно произнёс:

— Дамы и господа, прошу не отвлекаться от темы пресс-конференции! Военные и научные заслуги господина Жерара Ларм несомненны! Никто не собирается оспаривать его учёную степень и воинское звание! Однако мы обсуждаем сейчас только его отставку! По этой теме есть ещё вопросы?

— Когда правительство ознакомилось с мнемограммой генерал-майора Жерара Ларм? — спросили из зала.

— Сегодня, — недовольно ответил премьер-министр.

— То есть к отставке она отношения не имеет?

— Нет.

— А разве при приёме его на работу в Службу Безопасности у него не снимали мнемограмму?

— Снимали незадолго до этого, — упавшим голосом ответил премьер-министр. — Она была в порядке.

— То есть если даже Жерар Ларм был раньше не вполне нормален, то теперь всё в порядке?

— Не знаю, — грустно ответил премьер-министр. — Психиатры говорят, что полной гарантии излечение психических заболеваний не даёт…

Эвар вздрогнул от неожиданности: жена тронула его за плечо.

— Милый, там тебе звонит этот… господин Бижу.

— Да, любимая, спасибо, сейчас подойду, — кивнул муж. Он вышел в гостиную и взял трубку:

— Слушаю, господин Бижу!

— Простите, господин Ларм. Это правда — насчёт вашей мнемограммы?

Эвар вздохнул.

— Вы имеете в виду, что у меня было раздвоение личности? Да, правда. Однако затем я прошёл операцию по удалению ложной памяти, и последующие мнемограммы были в порядке.

Бижу грустно вздохнул.

— Простите, а нельзя ли, чтобы вы снова прошли мнемоскопирование? Подтвердить, что и сейчас всё в порядке…

Эвар вздрогнул. Меньше всего он хотел, чтобы в его мозги снова полезли посторонние. И если это окажется препятствием к новой политической карьере — что поделать, без неё можно обойтись. Вот только англов жалко. Однако в любом случае, ведь мнемоскопирование покажет на этот раз совсем не тот результат, который нужен Трудовой партии…

— Сожалею, господин Бижу, на это я пойти не могу. Во-первых, я располагаю секретной информацией самого высшего уровня, которая не должна оказаться достоянием посторонних, даже врачей. Во-вторых, мне неприятно ваше недоверие. Если это ваше условие непременно для того, чтобы я баллотировался — считайте, что сегодняшнего разговора между нами не было. До свиданья.

Он со злостью разъединил. Судя по всему, парламентский путь к прекращению войны с Англией плакал. Но не проходить же из-за этого повторное удаление ложной памяти. Тем более что чёрт его знает, что при этом окажется удалено. Эвар виновато взглянул на жену:

— Прости, любимая! Я обещал этот день тебе, а приходится заниматься разными глупостями, да ещё, похоже, мы вернулись к тому, с чего начинали.

— Не огорчайся, милый, всё к лучшему! — улыбнулась Мадлен. — Ты сделал всё, что мог, для спасения несчастных людей. Лучше поступить невозможно…

Её руки нежно легли на плечи Эвара. Молодой человек не выдержал — обнял свою жену, подхватил её на руки и, целуя в губы, понёс к постели. Долой политику, когда любовь заявляет свои права…

— Вот и всё, мой генерал. Моя рекомендация — в ближайшее время попробовать разобраться с источниками финансирования террористов, — произнёс Эвар, завершая свой отчёт Гастону Февру перед окончательной передачей полномочий. Февр пристально посмотрел в лицо генерал-майору:

— Во-первых, давайте без званий. Я для вас Гастон, а вы для меня — Жерар. Во-вторых, я предлагаю вам быть моим заместителем.

Эвар с удивлением посмотрел на генерал-полковника, словно сомневаясь в том, что услышал.

— Простите… Гастон. Я правильно вас понял? Вы хотите, чтобы…

— Я хочу, чтобы вы стали моим заместителем и продолжили делать то, что начали, — с ударением в голосе ответил Февр. — Вы идеально руководили Службой Безопасности, и правильнее всего было бы вас оставить на прежнем посту. К сожалению, это невозможно по независящим от нас обоих причинам. Однако мне бы очень хотелось видеть вас своим заместителем. Вам будут предоставлены все полномочия, которые вы потребуете.