Анатолий Половинкин - Нф-100 - Синтетик-3

Но оказалось, что синтетики понимали гораздо больше, чем он думал. Потому что уже в следующую минуту Стэн сказал:

- Полагаю, что причина этого в том, что мы не люди, что мы даже не живые существа. У нас нет сердца, наш мозг представляет собой искусственный микропроцессор. Люди просто не понимают того, что может происходить в наших головах, какой мысленный процесс там идет.

Сид Перри молча кивнул.

- Нас разделяет огромная пропасть, и мало кто из людей верит в то, что человечество и мы можем сосуществовать вместе.

- Вот ты и докопался до истины, - поддержал синтетика Перри. - И ваши разговоры о Боге, о душе и о загробной жизни, только вызывают ужас и отвращение.

- Поверьте, мы не хотели, чтобы так произошло.

Казалось, что Стэн испытывает чувство вины.

- Немало этому способствовало еще и то, что когда мы готовились к полету, никто и словом не обмолвился, что на борту будете вы, - сказал Паттерсон. - И это было ошибкой. Если бы нас подготовили к этому заранее, то, вполне возможно, ничего подобного не произошло.

Митч выразил этими словами общую мысль, и все его поддержали. Все были согласны с этим.

- Последней каплей оказалась станция, - сказал Сид. - Когда люди увидели, как один из вас прирос к системе охлаждения, то нервы сдали. Ведь это не было запланировано разработчиками.

- Да, мы это уже поняли. К тому же, пилот Чак Фрэдериксон нуждается в серьезной психиатрической помощи. Его нельзя так оставлять. Его мозг не выдержал нагрузки, стресса, как это у вас называется, поэтому он и выстрелил в капитана.

- А когда Лео его схватил, и скрутил ему руки, - добавил Макдагерт. - Надо полагать, что он совсем с ума сошел от страха.

- Лео не мог действовать иначе. Он должен был не допустить дальнейшего кровопролития.

- Я его и не виню, - устало сказал доктор. - Если бы не Лео, то Фрэдериксон мог бы застрелить и меня, и Кристину. Вопрос в том, что делать дальше?

- Боюсь, что остальных нужно будет изловить, и тоже изолировать. Может быть, их можно будет привести в себя, и они снова станут вести себя адекватно.

Макдагерт заинтересованно посмотрел на синтетика. Интересно, что понимает тот под словом "адекватно". Они, механизмы, просто не представляют себе, как человек способен повести себя в той или иной ситуации. Для них все, что не укладывается в расчет, является неадекватностью.

- Вы сможете их изловить, но так, чтобы они не пострадали при этом?

- Думаю, да. Ведь нас очень трудно уничтожить, даже просто повредить и обездвижить на короткое время, и то тяжело. Я уверен, что мы сможем их поймать, не повредив их здоровью.

Паттерсон подумал, что возможно, придется так и сделать.

Возле двери "одиночной камеры", в которой был помещен Чак Фрэдериксон, исправно дежурил Андре. Он стоял неподвижно, не дышал, не моргал, и со стороны его запросто можно было принять за статую. Да, фактически, он и был статуей, только механической.

Мартин Макдагерт подошел, и остановился напротив двери.

- Я хочу осмотреть Фрэдериксона, - сказал он, обращаясь к синтетику.

- Только будьте осторожны, он может быть опасен. Мне войти с вами?

- Нет, - отозвался доктор. - Я боюсь, что твое присутствие только вызовет у него новый приступ ярости.

- Да, вы правы, - согласился Андре. - Но я буду рядом. В случае опасности приду на помощь.

- Он связан?

- Да, мы считаем, что ему нельзя давать свободу действия.

Мы считаем, подумал Макдагерт, интересно, кто вам дал право решать судьбы людей? Но, в данном случае, нужно признать, что он был согласен с синтетиком.

Андре открыл дверь, и Мартин вошел внутрь. Чак Фрэдериксон, как и говорил синтетик, лежал на полу связанный. У него даже рот был завязан платком. Доктор испытал жалость, так как справедливо полагал, что с человеком нельзя обращаться подобным образом. Но когда он встретился взглядом с пилотом, то его уверенность в собственной правоте сильно поубавилась. Глаза Чака, при виде Макдагерта, налились кровью. Казалось, если развязать ему руки, то он без малейшего промедления вцепиться ему в горло. Мартин видел, как напряглись все мышцы его тела. Тем не менее, он нагнулся, и убрал повязку с его рта.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.

В ответ тут же посыпалась грязная брань, которая закончилась словами:

- Отойди от меня тварь, механическая кукла, оборотень, принявший вид человека.

Доктор был несколько ошеломлен таким приемом Фрэдериксона. Он не сразу нашелся, что ответить на это.

- Не подходи ко мне!