Михаил Успенский - В ночь с пятого на десятое

"Ты один мне поддержка и опора..."

В оперативном отделе мной занялся парень в штатском, но с форменными пуговицами, представился старшим оператором Басмановым. Выяснилось, что мое заявление написано никак не по форме. Как положено писать, Басманов объяснить затруднился и наладил меня к двери, на которой висела табличка:

УПРАВЛЕНИЕ РУССКОМУ ЯЗЫКУ И ЛИТЕРАТУРЫ

Филиал Одесского базового центра родной речи

Здесь было как в доброй библиотеке: стояли книжные полки и висели портреты классиков. За столами скучали три девицы и пожилой человек с табличкой "Дежурный языковед" на груди. Девицы вели неспешный разговор.

- Умела бы я ткать, - говорила одна,- я бы за этой марлевкой в очередях не толкалась...

- Нет, лучше готовить уметь, - сказала другая.- Вот окончить бы такие специальные курсы, чтобы готовить.

- Ребеночка бы родить,- мечтала третья.- Я бы его откормила, одела всем на зависть-Дверь за мной тихонько заскрипела. Девицы встрепенулись и уставились на меня, но, словно бы разочаровавшись, продолжили прежний разговор.

- Вы чего хочете, молодой человек? - сказал Дежурный языковед. - Вы пришли с чем? Ах, заявление? Ну так и пишите! "Заявление о том..." и далее излагайте суть, а я буду исправлять ошибок по мере надобности...

- Так же не пишут - "Заявление о том...",- сказал я.

- Вы не читаете газеты? Нужно читать газет. Там неоднократно разработан настоящий оборот речи, как-то: "Глава Белого дома недвусмысленно дал понять о том, что..." и так дальше.

- Ладно, - сказал я. - Положено так положено. Поднапрягся и написал все как есть. Дежурный прочитал мою писанину и побелел:

- Разве можно вот так и писать? И кто же теперь пишет так вот прямо?, Широко используйте иносказания, эвфемизмы, тропы, синекдохи - всего языкового запаса. Вы читали рассказ Бабеля "Любка Казак"?

- Читал.

- Так Бабель написал его тридцать раз, чтоб вы это знали...

Зазвонил телефон. Одна из девиц послушала и сказала:

- Опять этот писатель звонит. Интересуется узнать, как пишут правильнее: еслиВ или еслиФ?

Дежурный прикинул и проконсультировал:

- Согласно Галкиной-Федорук, рассматривается как наречие и пишется с буквой В, как "напротив". С другой стороны, согласно Валгиной-Розенталь, происходит от английского слова "И" того же значения и является англорусским сращением - "еслиФ"... Лично я бы посоветовал писать его совершенно без согласной на конце...

Я подал ему переписанное заявление, а сам по привычке вытащил с полки толстый том и хотел полистать, но не смог - книга была заклеена бандеролькой с надписью:

ОБЩЕСТВО КНИГОЛЮБОВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ:

ЧТЕНИЕ КНИГ ВРЕДНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗРЕНИЯ!

- Вы опять занимаетесь употреблением этого отвратительного слова? рассердился на меня и заявление дежурный. - У нас не принято употреблять этим словом. В доме у повешенного не говорят даже о хоре имени Григория Веревки, хе-хе... Употребляйте лучше термина "кровососущие". А в конце не забудьте обязательно поставить "В просьбе прошу не отказать", иначе не поимеет силу...

- И не откажут? - спросил я с надеждой.

- Когда нет фондов, то и откажут... Эта формулировка символизирует глубочайшее уважение заявителя и одновременно - питание в нем надежды... Ведь для чего мы все здесь трудимся? В принципе любое заявление может пойти ого куда! И если в нем не будет соблюдено грамматики и синтаксиса, там могут подумать, что мы их держим за совсем неграмотных людей...

Он углубился в заявление и стал бурно вычеркивать неполюбившиеся слова и обороты. Вдруг захрипело радио на стене: "В городе Среднехамске и его окрестностях возможны осадки, а возможны и нет..." Я рассматривал портрет Тургенева. Что-то в нем было не так. Я пригляделся и ахнул: портрет был прибит не по-людски. Вернее сказать, приколотили прямо через холстину, загнав Ивану Сергеевичу гвоздь точно в лоб.

Дежурный перехватил мой взгляд и сказал многозначительно:

- За интимную связь с Мариной Виардо!

- С Мариной Влади, - поправила одна из девиц.

Льва Николаевича Толстого по причине толстовства прибили за уши. Горькому за богоискательство вколотили гвоздь в широкополую шляпу. Пушкина повесили наперекосяк - может быть, за то, что арап? А о том, как поступили в этом кабинете с портретом Федора Михайловича Достоевского, я и говорить не буду, чтобы не надрывать русского сердца. Дежурный увидел, что лицо у меня изменилось, сунул мне бумагу, ручку и копирку.

Разиков пять еще пришлось переписать, пока не догадался я вспомнить Страмцова - тогда оказалось, что заявление в самый раз. Напоследок я еще поглядел с содроганием на Федора Михайловича и пошел к Басманову.