Михаил Казьмин - Через семь гробов 2

Ясное дело, это известие только прибавило Хайди уверенности в себе и еще сильнее побуждало ее приложить все силы, чтобы сохранить за собой место «первой леди» на корабле. А что, Роман был не против. Помимо всего прочего, такой образ, как представлялось Корневу, выводил его жену из-под возможных подозрений в какой-то особенной заинтересованности в происходящем на «Звезде счастья».

С нарядом Хайди наконец определилась. На взгляд Романа — более чем удачно. В меру ярко и вызывающе, но вполне прилично, не создавая ощущения доступности, пусть и ложного. Помимо всего прочего, упаковка прекрасного тела супруги хорошо сочеталась с созданным ею сооружением из волос и нанесенной на лицо боевой раскраской. Осталось еще подобрать ко всему этому шедевру украшения и можно отправляться на неравную для всех остальных пассажирок битву за королевский трон. Так, пора бы и самому приодеться…

Придумать что-то из ряда вон выходящее после вчерашнего было трудно, но Грант извернулся. Едва Корневы появились в салоне, Джина Корби, до этого игравшая что-то медленное и спокойное, поприветствовала их бодрящей мелодией, сопровождаемой аплодисментами собравшихся. Хайди ответила величественным, поистине королевским кивком, а Роман даже слегка оторопел. Как-то не замечал он никогда раньше за женой этаких царственных манер. Где, интересно, она такому научилась?

Где-то через полчаса, явно по наущению Гранта, мисс Корби оставила свое место за синтезатором, подошла к столику, за которым сидели Корневы, вежливо извинилась перед Романом и попросила миссис Корневу показать некоторые незнакомые ей раньше мелодии. В результате они с Хайди уже очень скоро музицировали вдвоем — одна на синтезаторе, другая на аккордеоне. Играли тихо, не стараясь завести публику, больше для фона. Публика, откровенно говоря, и сама не спешила заводиться — должно быть, со вчерашнего дня впечатлений пока хватало.

Стараниями Гранта пассажиры оказались перемешанными. Оба Недвицки, Бейкер и Жан-Кристоф Дюбуа уселись играть в бридж, Моника Вителли, Мирей Дюбуа и Стоун образовали женский междусобойчик, а Корнев образовал мужской клуб со своим итальянским тезкой и Хаксли.

О чем там щебетали дамы и пластиковая шлюха, Роман даже не догадывался, а вот оба его собеседника начали с всяческих восхвалений в адрес неподражаемой миссис Аделаиды. Корнев с видом сытого кота принимал эти славословия, а затем попытался взять нить разговора в свои руки. Очень уж интересно было бы разговорить Хаксли.

— Ну что вы, что вы, — в ответ на очередное выражение восторга со стороны тезки начал потихоньку Роман, — у нас здесь вообще все таланты. Уж как вы с Моникой танцуете — это же засмотреться можно! А помните, как замечательно пел наш добрый мистер Грант?

— Оказавшийся, ко всем своим способностям, еще и врачом, — вставил Хаксли.

— Кстати, мистер Хаксли… — начал было Вителли.

— Бернард, — перебил Хаксли. — Просто Бернард.

— Хорошо, Бернард. Я — Романо.

— А я — Роман, — вставил Корнев.

— О! — обмениваясь рукопожатиями с Корневым и Вителли, восхитился Хаксли. — Какое совпадение!

— А давайте-ка пересядем, — предложил Корнев. — Бернард, поменяемся местами.

— Зачем? — не понял Хаксли.

— У нас, русских, примета такая. Если кто-то займет место между двумя людьми с одинаковыми именами, его ждет удача.

— Спасибо! — Хаксли идея явно понравилась. — Если внезапно разбогатею, обязательно выплачу обоим комиссионные.

— Будем ждать, — с готовностью отозвался Корнев. — Но, Романо, извини, я тебя перебил. Ты вроде что-то начинал говорить?

— Да, конечно. Бернард, а ты как думаешь, что тогда с нами произошло? Вот Роман говорит, что было возмущение магнитного поля планеты, из-за этого корабль сбился с курса и не было связи.

— Интересно, — Хаксли повернулся к Корневу. — А почему вы так считаете?

— Я капитан-пилот. У нас такие ситуации бывают или из-за гравитации или из-за магнитных полей и излучений. Никогда не слышал, чтобы были какие-то гравитационные катаклизмы на планетах, так что только магнитные возмущения и остаются.

— Вот что значит практика, — усмехнулся Хаксли. — Я профессор физики и подошел к этой гипотезе не сразу, а вы моментально определили две возможности и с полным на то основанием исключили одну их них. Мои поздравления, Роман!

Ага, вот ты, дружок, и попался! — злорадно подумал Корнев. — Признал, что физик, и тут же согласился с моей бредовой теорией. Ну-ну. Вслух, разумеется, сказал совсем другое: