Михаил Успенский: Змеиное молоко

Вот, значит, как. Господа прогрессоры, буде окажутся у меня на собеседовании, станут, конечно, отрицать всякую свою причастность к перевороту, либо, заявят, они этого не хотели, это народ, доведенный до отчаяния столетиями голода, эксплуатации и войны, сам поднялся в порыве гнева и замучил своих мучителей. А они только собирали здесь информацию... Змеиное молоко, да кому на Земле нужна информация о Гиганде? Кому там так уж хочется знать об эпидемиях, штыковых атаках, спаленных селах и разрушенных городах? Десятку психов вроде Корнея? И лгут они, даже сами себе лгут, что не вмешиваются, не могут они не вмешиваться, натура у них такая... Ладно, когда это... как его... правительство национального доверия (или народного единства?) будет вздернуто на площади Оскорбленной Невинности, мы объявим народу, что спустились на Гиганду с неба, как писалось в пестрых книжках, которые серьезные люди и за книжки-то не считали, спустились с неба хитрые и злые завоеватели с целью поработить вольный народ Гиганды, либо поедать наших младенцев, либо проводить над нами бесчеловечные опыты, либо вывозить наши природные богатства, либо... ну да есть специалисты, придумают что-нибудь. Здесь нужна большая ложь, ибо правда слишком ужасна.

А мама всегда хотела видеть меня просвещенным государем вроде прадеда моего, герцога Иннга, покровителем искусств, она подсовывала мне старинные яркие альбомы, часто водила в дворцовую галерею и объясняла аллегорический смысл полотен Урагга и гравюр Гринга, летом мы обычно объезжали старинные замки, и у каждого замка была своя история, своя легенда...

- Полковник, ужин окончен, - напомнил Одноглазый Лис.

Значит, это был ужин. На мой вопрос, откуда здесь, под землей, появились такие обширные и удобные залы, кто и когда оборудовал здесь гаражи, мастерские, госпитали, кто накопил такое количество оружия и военной техники, генерал ответил, что начал всю эту затею его предшественник, Черный Гром, и держал все втайне даже от правящего дома, а потом тайну эту передал преемнику. "Приходилось и мне молчать, мальчик, говорил Одноглазый Лис. - Боевая техника числится списанной или погибшей в бою, оружие и припасы... Ну, признайся я, что тут творится, сейчас же угодил бы под трибунал. Все до последнего патрона - фронту, говорил герцог, до последней банки тушенки..."

И прав оказался старый хитрец, потому что убежище Его Алайского Величества нынче было занято - правительство народного доверия (или национального единства?) скрывалось там сейчас то ли от народа, то ли от нации в целом. Я с большим удивлением узнал, что в правительство это вошел заместитель министра обороны, старший мажордом дворца, младший конюший, библиотекарь, какой-то солдат и двое заклепщиков с Бронемашинного. На кой дьявол там заклепщики, они ведь глухие, подумал я. Впрочем, если учесть, что старшего мажордома зовут Андрей Яшмаа. Андрей Корнеевич Яшмаа... До него добраться будет трудно. Но необходимо. До него - в первую очередь. Видимо, придется его просто убить, сразу и внезапно, без нашей медицинской комедии. Не поверит, да и не допустят к нему чужого врача наши же холуи... Так, ездил наш мажордом в отпуск? Наверняка да. А куда ездил? Разумеется, на Землю. А где жил на Земле? Ну, конечно же, у Корнея Яшмаа. Мог его Гаг там видеть? То есть наоборот, мог ли он видеть Гага? Корней меня, то есть Гага, всем показывал.

Видел, ответил Гаг Одноглазому Лису. Видел, ваше превосходительство, вот как вас сейчас. Он еще с папашей, господином Корнеем, то есть, пререкался. Чего, говорит, мать мучишь? В семье у них нелады, а чего, спрашивается, делить, когда на Земле всего навалом? С жиру бесятся, ваше...

Лис брезгливо заткнул Гага и стали мы думать, как подобраться к Андрею Корнеевичу.

- И все-таки он нам нужен живой, - сказал Лис. - Ведь Яшмаа, как я понял, курирует именно Гиганду?

- Будет он у нас, - сказал я. - Будет живой. Только поеду я сам.

- Ваше высочество, - сказал Лис. - Вы не имеете права рисковать...

- Полковник Гигон, - сказал я. - На задание поедет полковник Гигон. А если дело сорвется, то и герцог Алайский никому не понадобится.

3

Дорога в столицу оказалась неожиданно длинной - тогда, ночью, на черном "урагане" они доехали до убежища куда быстрее. Дождь кончился еще заполночь, асфальт просох, и только в неглубоких воронках поблескивала вода, а что творилось в глубоких, то там и творилось.

Выезд из убежища - герцог решил, что оно с полным правом носит название "Нариангга", что значит "лисья нора" - был замаскирован по всем правилам военного искусства и даже сверх того. За рулем санитарной машины - старенькой, побитой осколками, сидел Гугу - так герцог прозвал своего шофера. Гигон то и дело взглядывал на его перевязанную голову и ухмылялся - уж больно дерзкой и невыполнимой была вся затея. В фургоне санитарки сидели и лежали раненые, числом десять, и стоял в фургоне гнусный гангренозный запах, и бинты были все в крови.