Олег Овчинников - ProМетро

– Не факт! – парировал я.

– Ну, может, и не факт… Только на кой хрен нам сдался мир, в котором нет людей? Поэтому, предположим, что из всей херовой тучи всевозможных миров, перпендикулярных нашему, существует хотя бы один, где люди живут. Предположим?

Я неуверенно пожал плечами.

– Ну а дальше еще проще. Раз там живут люди, значит они рано или поздно додумаются спустить общественный транспорт под землю. А уж когда возьмутся строить метро, что вполне логично, начнут строительство с кольцевой ветки. И все – чекпоинт создан!

– Опять не понял, – сказал я. – Так если в нашем мире есть кольцевая, и в этом… не буду говорить каком… тоже есть кольцевая, и если они, как ты гово-ришь, совпадают… Тогда почему только сегодня и только наш поезд попал в этот самый мир?

– Да потому что еще вчера этого прохода… вернее, проезда еще не было! Они же, перпендикулярные эти, тормоза! Отстают от нас хрен знает на сколько. Наверное, только сегодня закончили строить кольцо. Ты же сам видел! Они даже до турникетов с жетонами еще не додумались, вместо этого бродят по вагонам какие-то хамоватые контролеры и раздают билеты – ты вдумайся! – по пять копеек!

– Постой, постой… Ты хочешь сказать, что тот мужик, который заходил на остановке, того? Не из нашего мира?

– А ты как думал? Или ты у нас видел хоть одного контролера в метро? Или такого, который бы от денег отказался? Вот то-то же!

– Но тогда… – со скрипом соображал я. – Получается, ты сам себе противоречишь. Ведь если тот мужик был из чужого мира, а поезд, – я вопросительно посмотрел на Евгения, – из нашего… То как же этот пер… – о, черт! – кулярный мужик попал в наш вагон? Я же из него в их мир так и не вышел!

– Ну ты даешь! – Евгений снисходительно рассмеялся. – Это же контролер! Он не то что из мира в мир – он в ж… без мыла влезет и еще ручкой тебе оттуда помашет!

Я помолчал немного, честно пытаясь представить себе эту картину, потом спросил:

– И как долго, по-твоему, мы будем кружить по этому чужому кольцу?

– Да недолго, я думаю, – успокоил меня Евгений. – До полного оборота. Наши два кольца, как бы тебе объяснить… образуют что-то вроде ленты Мебиуса, только с двумя сторонами. Не понятно?

– Ага. А этот сосуд, – я легонько потряс бутылкой, закручивая остатки жидкости по часовой стрелке, – представляет собой что-то вроде бутылки Клейна, только с «Фетяской» на дне.

– Ну ладно. Тогда лучше сказать, что наши кольцевые линии пересекаются друг с другом, как обручальные кольца на капоте свадебной машине. Так лучше?

– Гораздо. И там, где они пересеклись в первый раз, мы въехали в… ууу!.. такой-то мир, а во второй точке пересечения вернемся обратно?

– Точно! И если я не ошибаюсь, это случится в районе «Новослободской».

– Так это же то, что надо! – обрадовался я и предложил немедленно выпить за верность.

– Легко! – согласился Евгений.

Тем временем вмурованный в стену динамик, это слуховое окошко, связывающее нас с внешним миром, решил дать новую пищу моей ностальгии и продолжил тему танцплощадок восьмидесятых нестареющей песней в исполнении бывшего солиста ВИА «Лейся, песня!» Коли Расторгуева, чей голос удивительным образом отличался от голоса нынешнего лидера группы «Любэ».

И так по кругу. А точнее сказать, по кольцу.

«Ну да, а еще – двух миров одно крушенье! – мысленно продолжил я. – Двух мозгов одно броженье! Двух… « – и мысленно закончил. Потому что песня гоже закончилась, оборвавшись на полуслове, и вместо нее начисто лишенный мелодичности голос авторитетно заявил:

– Будем! – согласно кивнул я и отшлифованным жестом поднес бутылку к губам. Только на последней трети движения я осознал его неуместность, повернул бутылку горлышком вверх и сощурился, чтобы всем стало ясно, что я просто рассматриваю этикетку.

На размышления об этимологии слова «Моргазмово», в котором одновременно мнилось напоминание о смерти, диагноз старческой болезни ума и что-то уж совсем интимное, у меня не было времени. Потому что, едва поезд остановил свой суетный бег и распахнул двери в мир, пусть и перпендикулярный, в вагоне появились три новых пассажира. Они вошли каждый в свою дверь, остановились в одинаковых позах посередине прохода и переглянулись, решая, кому из них следует начать то, ради чего они сюда явились.