Питер Уоттс - Эхопраксия

Даже Сенгупта ничего не говорила. Слова не имели смысла.

Вражеская территория. Ничего не поделать.

Вероятно, полковник прав. Мир бурлил на медленном огне около века, и стадия активного кипения была лишь вопросом времени. Может, Мур ничего кардинального не сделал — лишь ускорил расписание на пару месяцев.

— Есть, — сказала Сенгупта. — Прямая линия над Алеутскими островами и куча мусора за которой можно спрятаться.

На горизонте засверкал тактический профиль: цилиндр диаметром в десять метров и, наверное, тридцать — в длину; по правому борту развернута широкая корона солнечных панелей, сопла — судя по виду, излучатели микроволн — торчат по левому. Он напоминал старомодный энергоспутник, идущий по очень странной орбите. В чем, разумеется, и заключалась идея.

— Стыковаться с этой штукой будет сложновато.

На симулякре «Венца» на стыковочные позиции лениво опустились оставшиеся оси — пока раскинутые, как крылья, но уже обвисавшие.

— Мы не будем стыковаться, — напомнил ей Мур.

— Сколько еще? — спросил Брюкс.

— Тридцать минут плюс-минус. Пора завершать операцию.

Проект форпика не предусматривал, что его будут использоваться под рабочее пространство для маневров, пришлось все там переоборудовать, и теперь оставшаяся в живых команда «Венца» висела на противоперегрузочных упряжах в альковах для скафандров, прямо напротив стыковочного шлюза. Брюкс и Мур заварили его, когда корабль пролетал мимо Венеры, а Сенгупта поставила по швам термитные заряды шесть часов назад. Подходящих переборок почти не осталось, но Ракши, все еще не желая пускать КонСенсус к себе в голову, ободрала стойку с инструментами и шлепнула смарткраской прямо на геккопластины. Микроволокна слегка размывали изображение на высоких разрешениях, но для всех нужных окошек, сиявших оттенками золотого и изумрудного, места хватало: для радарных профилей, оверлеев траектории, показателей двигателя, ускорителей и тормозов. Последний туз из рукава Мура, который был слишком похож на списанный в утиль мусор, медленно разбухал на фоне обманчивого зелено-голубого полумесяца Земли, все глубже катящейся в пропасть отчаяния.

В специально отведенном окне справа от сцены виднелась Валери, по-прежнему привязанная к мачте. Она не двигалась несколько недель, но в этом застывшем теле чувствовалась смертельная угроза, словно там лежало нечто, похожее на взведенную пружину, и отсчитывало время.

Свое недолгое время. Счет шел уже на минуты.

Легкий толчок: медленное, постепенно растущее давление прижало Брюкса к стене алькова. На стойке с инструментами аватар «Венца» громоздко развернулся на сто восемьдесят градусов вокруг центра собственной массы и пошел на попятное возвращение.

— Держитесь, — предупредила Сенгупта и вдарила по тормозам.

Изувеченный, с ампутированными конечностями, выжженный корабль застонал и выдал корректирующий импульс. Сброс скорости вдавил Брюкса в пол. Он покачнулся; упряжь держала его наверху, пока «Венец» исполнял финальный выход вниз. Мур прикоснулся к какому-то невидимому контроллеру, и снаружи, в вакууме, его спутник-хамелеон разъехался по швам, как на схеме взрыва: солнечные батареи и радиаторные лопасти разлетелись по сторонам в облачках пара, тут же превратившихся в снег. Оболочка развалилась, как четвертованная; части тел безмолвно расплылись во все стороны. Огромный наконечник стрелы, направленный в Землю, вылез наружу там, где отпала фальшивая кожа, и засиял в лучах Солнца; короткие крылышки переливались, будто стрекозиные.

Летящие обломки забарабанили по корпусу «Венца», словно град из булыжников. Мур подождал, когда этот поток иссякнет, и нажал переключатель.

На люке вспыхнули трещины солнечного света; намертво заваренный барьер, пылая, раскрылся и упал. Шлюз моментально расширился; быстрый ураган потянул листы обшивки вместе с Брюксом в космос. Паутина удержала его на месте, пока полковник не отстегнул все пряжки. Экипаж рухнул в пустоту, где из звуков осталось лишь быстрое тяжелое дыхание на грани с паникой, затопившее шлем Дэна. Внизу раскинулась темная Земля; слишком выгнутая для обычного пейзажа; слишком огромная и близкая, чтобы казаться сферой. Метеосистемы оставляли отпечатки грязных пальцев на ее лице. Береговые линии и континенты сияли галактиками там, где ярко пылала цивилизация, и тускло, прерывисто сверкали оранжевым там, где она уже выгорала.

Лететь вниз было очень долго.