Дмитрий Медведев: Нф-100: Мезозой

Последнее внушение возымело неожиданный эффект. Все еще контуженный Арсентий вдруг весь встрепенулся и дал невероятного стрекача, да так, что Кирилл еле поспевал за длинноногим приятелем. Клуб быстро отдалялся вместе с жертвами, друзьями Сени и толпой зевак, и только Дездемона грустно смотрела друзьям вслед глазами-лампочками, будто понимая, что жизнь их уже никогда не станет прежней.

7.

Они бежали не меньше получаса, в самые тяжелые моменты переходя на быстрый шаг, но, едва завидев вдали мерцающие голубым огоньки или услышав сирену, сворачивали в ближайший темный переулок и с новыми силами продолжали свой бросок, корректируя маршрут на ходу.

Им здорово повезло, что Юго-Западный район оказался таким большим и несуразным, с кучей маленьких улочек и неожиданных поворотов, ведущих в не менее неожиданные места. Темные, почти не освещенные улицы пустовали - вся молодежь отмечала вечер пятницы в той же Дездемоне или другом ночном клубе, а старшее поколение восседало на диванах перед ультратонкими смартвизорами, поглощенная перипетиями реалити-шоу и дебильных сериалов.

Наконец, друзья присели на подъездное крыльцо возле дома с погасшими окнами. Здесь было тихо и имелось несколько путей для возможного отступления. Перерыв в любом случае назревал, пять минут не повредят - полиция здесь вряд ли объявится так скоро, да и сирены нигде не слышно.

- Какого же художника этот хрен забыл в Дездемоне? - запыхавшийся Арсентий задал этот вопрос в три подхода - не хватало дыхания. - Черт дери, это ж какой залет, Кирыч. Спасибо, брат, но теперь тебе крышка.

- Тебе тоже, - Кирилл не мог понять, почему его голос звучит так спокойно, даже отстраненно, словно он говорил о ком-то чужом, но не о себе и не об Арсентии. - Тут особо разбираться не будут, оба пойдем отдыхать. На полгода, в лучшем случае, за тяжкие телесные.

- А Юра?

- А что Юра? - Кирилл пожал плечами. - Мне он никто и, значит, плевать. Но поступил Юра по-людски. Если и получит от ментов, то разве что штраф и условку, он же молодой папаша, как-никак. А еще он как обидчик и не проходит, досталось ему, а не он кого-то побил - видеонаблюдение подтвердит. Оно еще подтвердит и то, что на пшека я сам накинулся. Тебе бы, кстати, тоже сошло с рук, но та баба - а ты будь уверен - теперь тебя в насильники запишет. Как раз в зале камеры-то и бесполезны, с этим гребаным стробоскопом при желании углядеть можно что угодно, хоть третье пришествие.

- Как бы тебя в убийцы не записали, - горько, чуть не плача проканючил Сеня. - Тот тип ведь того, отъехал.

- Если помер - тогда все, - кивнул Кирилл, и внутри начало расползаться странное холодное чувство - надо же, он теперь, похоже, убийца. - Я еще и боксом занимаюсь, десятки выступлений на счету. Пожизненное. А там сгноят, и года не просижу.

- Кипучий случай, - Сеня обхватил голову руками, запустил пальцы под растрепанные патлы. - Какой же я мудак, Кирыч. Я ж нам жизни поломал, идиот такой.

- Слушай, заткнись, - Кирилл поморщился и несильно ткнул друга кулаком в плечо. - Считай, что заплатили цену за дружбу. Иначе тебя бы сейчас увозили в застегнутом мешке или, в лучшем случае, с пузырящимися слюнями и пустым взглядом, а того гада пожурили бы. Итог - тебя убил асфальт или бордюр, на который ты неосторожно налетел головой, поскользнувшись. Не знаешь, что ли, как это у них делается?

- Знаю, - пробурчал Сеня. - Суки, как же я их, оказывается, на самом деле ненавижу... Что делать-то будем?

- Надеяться, что твои друзья тоже успели слинять до приезда полиции. И по домам расходиться. Мне на работу с утра, служба поддержки не отдыхает, елки-палки. Это вы спите по субботам до обеда. А, ты ведь вроде не работаешь сейчас...

- Да какой по домам?! - в отчаянии всплеснул руками Сеня. - Кирилл, на нас охота настоящая начнется, понимаешь?

- Ты пьян, иди домой, - Кирилл встал. - Я вызываю такси, а ты шустри до своего блока и иди спать. Утром видно будет.

- А если домой придут?

- Тогда сопротивляйся и умри, - усмехнулся Кирилл. - Или не глупи и сдавайся. Надолго тебя не посадят. Если сейчас совсем пропасть - хуже будет. Наверное. Не знаю, в общем, утро вечера мудренее. Все, расходимся.

Через пять минут Кирилл уже ехал в потрепанном форде с наглухо разбитой подвеской, глядя сквозь давно не мытое стекло на глубоко ненавистный ему город, особенно уродливый ночью. Город, чужой с самого рождения. Вот бы свалить отсюда... В памяти закопошилось что-то из недавнего, но что именно? Эх, нет, не идет озарение. Пусть возвращается завтра.