Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре

Она испуганно кинулась в сторону и тут же упала ничком прямо в пыль, закрывая руками голову. Обернувшись к вышке, где проснувшийся часовой поливал нас свинцом, я кинулся на дно канавы, неуклюже на четвереньках отползая подальше от забора, подальше от Юли, чтобы отвести от нее смерть. В лагере поднялся шум, раздавались громкие крики охранников, стрельба стала беспорядочной. Выскочив из канавы в нескольких метрах от того места, где осталась лежать Юли, я понял, что мои товарищи, спасая нас, отвлекают внимание охраны на себя.

В лагере творилось что-то невероятное. Осмелевшие от неожиданной надежды люди, бросились к оградительному валу и воротам, отчаянно стремясь вырваться на свободу. Но большинство тут же падало замертво под безжалостным огнем часовых. Многие, превозмогая боль, со стонами продолжали ползти к воротам, цепляясь пальцами за пыльную землю. Но поверху вала уже бежали солдаты с собаками, смыкая плотное кольцо вокруг ворот. Раскаленный свинец резал воздух над самой моей головой. Споткнувшись, я упал на залитую кровью землю, с трудом отполз в сторону. Единственная мысль стучала в моем мозгу подобно автоматной очереди: только бы она была жива!.. только бы она была жива!.. Приподнявшись на локтях, я оглянулся назад, в сторону женской половины лагеря, но ничего не смог разглядеть. Там тоже была суматоха, стояли тучи пыли. В эту минуту кто-то грузно упал рядом со мной. Я отшатнулся и увидел перепачканное грязью и кровью лицо Рэда Вана.

— Что будем делать, Максим? — задыхаясь от пыли, спросил он. Глаза его яростно горели.

— Нужно остановить эту бойню! Нам не вырваться отсюда так!

— Остановить? Как?

Рэд Ван перевернулся на спину, озираясь по сторонам. Кругом лежали люди: кто-то был еще жив и громко стонал и просил о помощи, кто-то был уже мертв. Трупы лежали один на другом. Все вокруг было залито кровью, спекшейся на раскаленной земле, на рваной прострелянной одежде.

— Постой! — Рэд схватил меня за руку. — Мы сможем выбраться отсюда — ты и я!

Я недоверчиво посмотрел на него.

— Выбраться? Как? Ты в своем уме?!

— Смотри! — вместо ответа, он указал на несколько мертвых тел лежавших невдалеке от нас. — Когда все закончится, они начнут вывозить трупы… Ты понимаешь?

Кажется, я начал понимать его план. Искра надежды вспыхнула в сердце, но тут же угасла.

— Нет, я не могу уйти без нее!

— Брось! — Рэд Ван изумленно воззрился на меня. — Ты понимаешь, что это наш единственный шанс? Другого не будет!

Я упрямо замотал головой.

— Я не уйду отсюда один! Здесь моя жена, которую я считал погибшей. Теперь, когда она жива, я не брошу ее здесь! Ни за что!

— Максим! Послушай! — Рэд схватил меня за руку, придвигаясь ближе.

Пулеметы на вышке затихли. Слышался только злобный лай собак, ругань охранников и стоны раненных.

— Нам нужно вырваться отсюда, во что бы то ни стало! Ты понимаешь? Женщин все равно никто не тронет, а мы вернемся сюда за твоей женой, и других освободим… Поверь мне! Нам бы только оказаться на свободе, а там у меня много надежных и верных друзей. Они помогут нам… Ты веришь мне?

Я посмотрел на его взволнованное лицо. Не доверять ему у меня не было никаких оснований. Месяцы, проведенные в лагере, сблизили нас, превратив в хороших друзей. Может быть, он, в самом деле, прав, и стоит попробовать? Все равно здесь я бессилен помочь Юли, а умирать вместе с ней под насмешки охранников — глупо и нелепо. Нужно спасти ее жизнь, нужно спасти нашу любовь. Слишком дорого она мне досталась!

— Хорошо, — согласно кивнул я Рэду, и посмотрел в сторону ворот, где десяток охранников с собаками уже вошли в лагерь и бесцеремонно пинали ногами раненных и трупы.

Собаки рвались с поводков, истошно лаяли и кусали живых заключенных. Никогда раньше я не испытывал такого отвращения к этим животным. На Земле собаки, верно, служили человеку, были ему другом — ласковым и заботливым. Здесь же они превратились в кровожадных злобных тварей. Медленно охранники двигались в нашу сторону, и нужно было спешить. Рядом со мной, в луже крови, лежало бездыханное тело. Я перевернул его на спину и отшатнулся — это был Куросава. Широко открытыми, полными ужаса, глазами он смотрел в нависающее пыльное небо. Руки его сжимали разорванную пулями и залитую кровью грудь. Сделав над собой усилие, я прижался к нему всем телом, чувствуя, как рубаха моя намокает его кровью. Затем измазал лицо раскисшей багровой землей. Рэд сделал тоже самое, и мы уткнулись лицом в землю, притворившись мертвыми. Спустя мгновение я почувствовал, как мокрый собачий нос ткнулся в мою шею. Тяжело дыша, псина неожиданно громко залаяла над самым моим ухом.