М Валигура - Серебряная тоска

Во второй раз замуж мама не вышла - это шло вразрез с её понятиями "comme il faut". Квартира её, строгая и опрятная, с мебелью в стиле 50-х годов, с чашечками в буфете, с всегда выстиранными скатёрками и занавесками, навевала на меня тоску зубоврачебного кабинета. Портреты Менделеева ( которого я в детстве принимал за Карла Маркса ) на стене и генералиссимуса на книжной полке олегкомысливались увеличенным снимком улыбающейся хари вашего покорного слуги в возрасте шести лет. По словам мамы то был последний год, когда я ещё оставался "милым, отзывчивым мальчиком". Гнетущее впечатление от комнаты несколько скрасилось бы наличием книг, не будь среди них столько справочников по химии.

Мама сумела внушить мне стойкое отвращение к этому предмету.

Я позвонил в дверь. Мама открыла сразу же, точно ждала меня в прихожей. Ноги в расшарканых тапочках, коричневые чулки, строгое тёмно-серое платье, седые волосы уложены в качанчик на макушке.

- Здравствуй, мама. - Я наклонился, чтобы поцеловать её. Она не отстранилась, но и на поцелуй мой не ответила.

- Проходи, Игорь. - Она чуть посторонилась. - Ты опоздал на пятнадцать минут.

- Трамвая долго не было, мам, - оправдался я. - Ты же знаешь, как они ходят.

- Это потому, что всем теперь управляют такие же безалаберные люди, как ты.

Вот оно, типичное начало разговора. Я уже предвкушал пару приятнейших часов.

- Снимай обувь, надевай тапочки и пойдём в комнату.

Я послушно переобулся и проследовал за мамой в комнату.

- Мам, а я ремень принёс, - похвастался я.

- Какой ремень?

- Ну, ты ж просила, чтоб я захватил. Только отдашь потом, я его у Русланчика одолжил.

- Игорь. - Мама устало покачала головой. - Когда ты повзрослеешь?

- Ты же знаешь, мам, - никогда.

- И чему же ты так рад?

- Вот этому самому и рад.

- Садись за стол. - Мама махнула рукой. - Чаю хочешь? Или, может быть, пообедаешь?

- А что на обед? - оживился я.

- Рассольник. И котлеты с гречневой кашей.

- Давай пообедаем.

Мама ушла на кухню. Было слышно, как она чиркает спичкой, включая газ, и аккуратно звенит тарелками.

"Странно, - подумал я. - Я ведь люблю маму. Почему же у меня такое чувство, будто я отбываю здесь какую-то повинность?"

- А? Что скажешь, борода? - Я повернулся к Менделееву на стенке.

"Борода" ничего не ответила. Зато из кухни раздался голос мамы:

- С кем ты там разговариваешь, Игорь?

- Пытаюсь вызвать на откровенность Менделеева. А он, чучело, только брови хмурит.

- Игорь. Иди-ка лучше сюда. Поможешь мне.

Я вышел на кухню. Мама протянула мне тарелки, ложки и вилки.

- Вот. Отнеси это в комнату.

- А мы разве не на кухне обедать будем?

- Я никогда не обедаю на кухне, если у меня гости. Да ещё такие редкие, как ты.

- Упрёк принят.

- Не валяй дурака, сын.

Я расставил тарелки и разложил ложки и вилки на столе. Вскоре появилась и мама с дымящимся рассольником, который она успела перелить из кастрюли в супницу.

- Приятного аппетита, мам.

- Спасибо. И тебе.

Сама она почти не ела, больше глядела, как я, обжигаясь, поглащаю рассольник ложку за ложкой.

- Ты похудел, - заметила она. - Вы с Русланом плохо питаетесь.

- Я вшегда был худым, - прошамкал я набитым хлебом ртом.

- И много курите. И пьёте. Наверняка.

- Мама, можно усвоить пищу в спокойной обстановке?

- Ешь, ешь.

Она отломила от хлеба небольшой кусочек, но положила его не в рот, а на скатерть, рядом с тарелкой.

- Как по-твоему, отчего я так рано поседела? - неожиданно устало спросила она.

- Из-за меня.

- Не ёрничай.Что ты, в сущности, обо мне знаешь? У меня была трудная жизнь. Я всё время боролась. Поступила в институт, где был чудовищный конкурс. Устроилась на работу в школу. Затем боролась с твоим отцом. А теперь мне приходится бороться с тобой.

- Отдохни, мама.

- Мне бы очень хотелось отдохнуть. Я страшно устала.

- Ты устала от себя, мама.

- Я хотела бы, чтоб у тебя была постоянная работа, дающая твёрдый доход. Чтоб у тебя была семья. Жена, дети. Чтоб я могла нянчить внуков. Я хотела бы, чтобы ты был счастливым.

- Верю. Но счастливым так, как ты это понимаешь.

- А как ты это понимаешь?

- Никак.

- Вот именно, что никак.

- Мама, я хочу быть таким, каков я есть. У меня есть мой мир, мои стихи, у меня есть... - тут я осёкся.

- Что у тебя есть? - Мама подняла на меня пытливый взгляд.

- Всё у меня есть, - буркнул я.

- У тебя ничего нет! - неожиданно крикнула мама. - Ни семьи, ни работы, а главное - нет чувства долга. Ты живёшь на иждевении у Руслана. Сам Руслан, кстати, работает. И Сергей работает. И Коля. Ты один ни о чём не думаешь. Ты безответственен. Мне стыдно. Я никогда не думала, что у меня вырастет такой сын.