Филип Дик: Три Стигмата Палмера Элдрича

— Вы считаете, что конкуренция зашла так далеко? — удивленно сказал пилот и побледнел.

Появилась дочь, Зоя Палмер, в широком платье и меховых туфлях.

— Что такое?

— Лео поблизости, — сказал он. — У него вооруженный корабль, с разрешения ООН. Мы попали в ловушку. Нам ни в коем случае нельзя было лететь к Венере. Там Хепберн-Гилберт.

Потом, обращаясь к пилоту, он добавил:

— Постарайтесь с ним связаться. Я пойду к себе в каюту.

— Черт побери, — бросил пилот, — говорите с ним сами. Вы заварили кашу — вам и расхлебывать. — Он соскользнул с кресла.

Вздохнув, Барни Майерсон уселся в кресло и включил передатчик. Он настроил его на дежурную волну, взял микрофон и сказал в него:

— Ублюдок, Лео. Ты достал меня, вытащил туда, где можешь со мной расправиться. Ты и твой проклятый флот уже существовали и действовали, когда я возвращался с Проксимы. Мы тебе дали фору. — Казалось, он был больше зол, чем испуган. — У нас нет на корабле ничего, абсолютно ничего, чем можно было бы защищаться. Ты напал на безоружную мишень. Это торговое судно.

Он замолчал, пытаясь придумать, что бы еще сказать.

«Скажи ему, — подсказал он сам себе, — что ты — Барни Майерсон, что Элдрича никогда не поймать и не убить, потому что он бесконечно переходит от жизни к жизни. И что в действительности ты убьешь только одного из тех, кого знаешь и любишь».

— Скажи что-нибудь, — попросила Зоя.

— Лео, — сказал он в микрофон. — Разреши мне вернуться на Прокси-му. Пожалуйста.

Он подождал, вслушиваясь в доносящиеся из динамика помехи.

— Отлично, — сказал он, не дожидаясь ответа. — Я беру свои слова обратно. Я никогда не покину Солнечную Систему, и ты никогда не сможешь меня убить. Даже с помощью Хепберн-Гилберта или кого-то другого из ООН, с кем ты связан. Ну как? Как тебе это нравится? — добавил он, обращаясь к Зое и со стуком опуская микрофон. — Я кончил.

Первая же лазерная молния раскроила корабль пополам.

Барни лег на пол рубки, вслушиваясь в рокот аварийных воздушных насосов, пробудившихся к недолгой пронзительной жизни.

«Я добился, чего хотел, — подумал он. — Или, во всяком случае, того, что утверждал Палмер. Я умираю».

Перед его кораблем маневрировал изящный ООНовский истребитель Лео Балеро, выбирая место для второго, решающего удара. Он видел на экране пилота вспышки его двигателей. Истребитель был уже близко.

Лежа, он ждал смерти.

И вдруг через центральную комнату его апартаментов к нему подошел Лео Балеро.

Энни Хауторн поднялась с кресла.

— Так это вы Лео Балеро? У нас к вам масса вопросов. И все по поводу вашего Кей-Ди.

— Я не произвожу Кей-Ди, — сказал Лео. — Я всем сердцем ненавижу эту гадость. И ни одно мое предприятие не причастно к незаконным махинациям. Слушай, Барни, ты попробовал или нет? — он понизил голос, склонившись над Барни. — Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

— Я выйду, — сказала Энни понимающе.

— Не надо, — бросил Лео.

Он обернулся к Феликсу Блау. Тот кивнул.

— Мы знаем, что вы одна из команды Блау, — объяснил ей Лео.

Он вновь раздраженно ткнул Барни.

— Не думаю, чтобы он его принял, — сказал Лео как бы про себя. — Я проверю.

Он принялся рыться в карманах костюма Барни, потом в рубашке.

— Здесь.

Он выудил тюбик с метаболитическим токсином.

— Не тронут, — сказал он с отвращением Блау. — Потому-то и Фэйн от него ничего и не получил. Он отказался.

— Я не отказался, — проговорил Барни.

«Я проделал долгий путь», — добавил он про себя.

— Ты что, не понимаешь? — сказал он вслух. — Чу-Зет. Очень надолго…

— Да-а, ты и удрал-то всего на две минуты, — сказал Лео с презрением. — Мы прибыли сюда, как только ты закрылся. Один парень — Норм, кажется, одолжил нам свой ключ.

— Но вспомните, — сказала Энни, — субъективные ощущения при Чу-Зет не связаны с нашим обычным временем. Для него могло пройти несколько часов или даже дней. — Она участливо взглянула на Барни. — Верно?

— Я умер, — провозгласил Барни. Он сел, чувствуя тошноту. — Ты меня убил.

Наступила удивительная тишина.

— Ты имеешь в виду меня? — спросил, наконец, Блау.

— Нет, — отозвался Барни. — Это неважно.

Во всяком случае, до следующего раза, когда он примет наркотик. Раз так случилось, конец должен быть близок. Палмер Элдрич может быть доволен. Сам Элдрич выжил. И это казалось невыносимым. Не собственная смерть, которая когда-нибудь все равно наступит, а бессмертие Палмера Элдрича.

«Серьезно, — подумал он, — где же победа над этим существом?»