Александр Змушко - Клятва Марьям

«Эта девушка хочет бросить вызов всем приличиям общества, – подумал Орест. – Мы в одном купе, наши колени почти соприкасаются, а теперь она еще хочет развлекать незнакомого мужчину историями, подобно тому, как Шахразада услаждала царя Шахрияра». Что ж, ему была по душе эта гасконада [18].

А девушка была хороша! Она подалась вперед, щеки ее потемнели – к ним прилила кровь. Глаза заблестели. Сейчас она больше походила на «сарацинскую принцессу», нежели на уроженку Прованса.

– Случилось это давным-давно. Во время правления эмира Шахземана [19], пусть плоды заккума [20]в преисподней вскипят в животе его! Пусть вкушает он их, могущественный и благородный. Хоть и желали ему привета вечного и благословения, длящегося до Судного дня, но Судный день наступил, и кипяток – питье его, кожа его сгорает и нарастает, и нет конца мучениям блистательного [21].

Детектив изумленно смотрел на нее. Подобного начала арабской сказки ему слышать еще не приходилось.

Ее глаза сверкали. Во взгляде ее и улыбке было что-то пугающее. Девушка показалась ему пустынной дьяволицей, наподобие иудейской Лилит.

Она улыбнулась ему темными губами.

– О да, это будет страшная сказка.

Звякнул колокольчик, шурша, отодвинулась дверь, и горничная внесла поднос. Девушка была смуглой и стройной, словно тростник. Тонкие черты лица и полные губы выдавали ее принадлежность к народу филистимлян [22].

На подносе стоял большой кофейник, две крохотные чашки из тонкого фарфора, блюдечко с кусковым сахаром и серебряные щипцы. Чашки и сахар были накрыты свернутыми салфетками. С легким звоном она поставила поднос на столик.

– Благодарю, – мягко сказала Жозефина.

Орест вежливо кивнул. Горничная учтиво поклонилась.

– Быть может, господа желают еще угощений? У нас есть великолепный рахат-лукум, финики из Гоморры, грильяж, монпансье…

– Нет-нет, все прекрасно, – остановила ее пассажирка. – Но, может быть, Орест Альгердович, вы изволите заказать чего-либо?

– Принесите немного персиков, если есть, – попросил он. – Стакан и графин шербета.

Возможно, придется запивать таблетки. Боль в ноге возвращалась. А кофе – не лучший напиток для этого.

Девушка с чарующей непосредственностью сняла крышку с кофейника. Крепкий аромат распространился по помещению.

– О, либерика! – восхитилась она. – Либерика и робуста, – принюхалась очаровательная галлийка. – И, возможно, немного эксельсы. Как чудесно. Арабику я не люблю. Забавно, правда?

– Вы разбираетесь в сортах кофе?

– Без кофе жизнь на Востоке замирает, – нравоучительно заметила его визави.

– Безусловно, – согласился Орест. – Позвольте мне поухаживать за вами. Сколько сахара вы предпочитаете?

– Я пью без сахара, – сверкнула белозубой улыбкой она. – Кофе должен быть черным, как душа Иблиса. Однако я собиралась рассказать вам о Марьям. О, Марьям! Немногие дочери Хавы обладали ее красотой. Была она подобна расплавленному золоту, лик ее услаждал, словно пахлава, желанна она была, как родник в пустыне. Волосы ее были – как ночь разлуки и расставания; щеки – точно алое вино. Сама тонкая, как тетива.

Она сделала изящный жест рукой.

– Постойте, не наливайте. Сейчас поезд пойдет по нагорью, будет трясти. Послушайте о Марьям.

Она прикрыла глаза.

– Немало отважных юношей, подобных леопардам, страдало из-за нее! Для любого была желанна и ожидаема. Для многих она могла бы стать усладой сердца уже в четырнадцать лет.

Родилась Марьям во времена правления Шахземана. Шахземан был родом из Самеркенда, но правил в Халебе. Скоро мы достигнем его, после Дамаска. Говорят, там замечательные фисташки!

Она мечтательно прикрыла глаза.

– Родом Марьям была из племени Амир ибн Саса – того же самого, что и Зайнаб, благословенная жена Пророка, мать правоверных. Отец ее был благочестив и угоден Аллаху. Но мать Марьям была из проклятого племени Маджудж [23], что поклонялись пустынным дьяволам.

Шайтановой дочерью была Шехина, матерь Марьям! Сам Шаддад ибн Ад [24]был ее дедом. И многое знала она из Книги Зогара, из Сифра де-Цниута и из Мидраш Неелам [25]. Сие есть книги запретные, проклятые Пророком. Злые языки говорили, что род свой ведет она от Неемы – дочери Каина и демоницы. И погибла Шехина не так, как простые смертные. Могущественный марид схватил ее и унес на край света, к горам Каф [26], где вечно она ублажает силатов [27]в Садах Отчаяния.

Искусство свое передала она дочерям. Искусство врачевания – дочери Асии; женское искусство – дочери Амани; искусство велеречивости – дочери Шахразаде, искусство разговаривать с джиннами – дочери Марьям. И счастливы были Асия, Амани и Шахразада, но не было счастья в жизни у младшей дочери.