Елена Асеева - К вечности

Родитель.

Он был высоким, вероятно, таким же, как Отец, а, похоже, даже чуть-чуть повыше. В нем не присутствовало, однако, сухопарность, присущая Першему, вспять Творец Галактик смотрелся крепкого телосложения, с широкими плечами и грудной клеткой, воочью мускулистыми руками и ногами. Массивная голова была плотно укрыта вьющимися седыми волосами до плеч, вельми долгая, как оказалось, борода дотянулась до стана. Обряженный в серое сакхи до лодыжек и без рукавов с клиновидным вырезом, увитым тончайшими серебряными и золотыми нитями Родитель так мне напомнил Вежды, что я туго сотрясся. И немедля горестно зашевелил губами, чем самым обратил на себя внимание. Ибо миг спустя Родитель неспешно оглянулся и ласково воззрился на меня своими сине-марными очами. Он, судя по всему, улыбнулся, так как его пепельно-синяя кожа нежданно стала переливаться золотыми всполохами света, кои выплеснувшись в разные стороны, начертали округ Его головы, и всего тела ореол голубого сияния, в котором проступили едва зримо перемещающиеся серебряные, золотые, платиновые символы, письмена, руны, литеры, свастики, ваджеры, буквы, иероглифы, цифры, знаки, графемы, а также геометрические фигуры, образы людей, существ, зверей, птиц, рыб, растений, планет, систем, Богов, Галактик.

— Мой драгоценный Крушец, — мягко произнес Родитель и теперь однозначно я услышал бархатисто-мелодичные переливы его голоса, впитавшие бас-баритон моего Отца. — Как ты милый мой? Было несколько больно, как я понял.

— Больно! Больно! — обидчиво шевельнул я губами.

— Ну, ничего, ничего мой замечательный, мой неповторимый, — все с тем же благодушием проговорил Творец Галактик, и медлительно развернувшись, в несколько широких шагов покрыл расстояние до древа и нависающей ветви, на коей восседал я. — Кто ж мог знать, что ты окажешься таким чувствительным, — полюбовно добавил он. — Таким хрупким и единожды неповторимо мощным, уникальным! Моя драгость, бесценность я так долго ждал твоего появления. Уже даже перестал надеяться. Думал это чудо пройдет мимо нашего Всевышнего. Но, нет! Нам повезло! И вот — Ты! Единственный в своем роде, мой любезный малецык, Крушец! Почему интересно именно Крушец? — Родитель прервался, очевидно ожидая моего ответа, но так и не получив его, абы я был вельми огорченным, дополнил сам, — хотя… Хотя, точнее имени не подберешь. Ведь серебро, благородный металл, Творцом и сутью которого является Перший, почасту величают ценным крушецем. — Теперь он и вовсе усмехнулся, я это не услышал, сколько увидел, так как яро шевельнулись волоски усов, плотно скрывающие его губы. — Надеюсь, ты на меня не серчаешь, что так все получилось. Я был просто уверен, что ты не тот, кого так долго ожидал… Иначе все было бы по-другому, и тебе не пришлось пережить столько волнений. Впрочем, ноне, пребывание в Березане укрепит тебя, дарует силы, и ты сможешь пережить разлуку с Отцом. Разлуку, которую прости, мой ненаглядный, поколь придется тебе иметь.

— Отец! Отец! — сызнова прошелестел я.

И тотчас резко дернулся. И махом клейкие листки выпустили из своей опушки золотисто-коричневое смолистое, растительное вещество (которое можно сопоставить по составу с пчелиным клеем, черным воском, бальзамом, прополисом) и еще мягче окутали меня. Они не только плотнее скрепили меня с веточками, но и мгновенно сняли напряжение и огорчение.

— Не надобно, не надобно так рваться, мой милый малецык, — проронил Родитель и лучистость его марных очей, словно ночное небо, которое я наблюдал в зале пагоды, в доли бхараней обволокли меня теплотой и любовью, такой мощной… наполняющей… умиротворяющей. — Обещаю, разлука с Отцом не будет долгой, — продолжил толкования он. — Совсем, короткой. — Родитель протянул в сторону меня руку и коснулся макушки короткими четырьмя перстами, где в отличие от Богов отсутствовал четвертый палец, у зекрийцев величаемый безымянный. — Если Перший не повинится в ближайшее время пред мной, ты побудешь подле Расов. Но только до того момента поколь не подашь зов. После зова, я уверен, мой старший сын сразу прибудет ко мне, и я позволю забрать тебя у Расов… И ты, моя драгость, будешь подле Отца. Одначе не так как он хотел в Татании, в системе Купавки, на планете Палуба, а определенно в какой-то иной, где живут отпрыски иных моих сынов, ибо тебе нужны особые условия взросления, особое соперничество… Думаю идеальным для того местом будет Серебряная Льга, тем паче люди там по большей частью с темноватым отблеском кожи, что тебе будет приятно. А там я думаю не более двух-трех жизней, и произойдет твое перерождение, абы ты уникальный, неповторимый мой малецык… Ну, а после лишь тебе выбирать печищу. Впрочем, выскажусь… Что для тебя идеальной станет одна печища Димургов, так как с твоими способностями, особой исключительностью и хрупкостью сможет справиться только мой любимый, старший сын Господь Перший.