Елена Асеева - Середина. Том 2

— Ну, ты же там был давеча, — негромко, словно страшась, что его услышит Перший, произнес Яробор Живко.

Он не хотел, чтобы старший Димург знал об испытываемой им тоске и разговоре, не понимая, что и сама беседа и приход Велета, это все продуманная стратегия Кали-Даруги по возвращению его на Землю.

— Был, мой любезный. И там было тепло… возможно, — ответил Велет, он нарочно говорил обрывочно и туманно, абы вызвать в мальчике желание интересоваться планетой. — Трудно сказать, что там на Земле. Я ведь там бывал дотоль, до этого прилета в Млечный Путь, всего ничего. В самом начале творения самой Системы, не столько планет, сколько самой Системы. А на самой планете всего один раз, много времени назад, когда туда прибыли первые люди. Малецык Круч, наша любость, селил на этой планете народы, посему мы туды и прибыли… Да и то побыли самую малость и отбыли.

Мальчик тягостно вздохнул так и не получив желаемого ответа от Велета, отчего та тягомотина точно надавив на голову пригнула ее книзу.

— Я какой-то… какой-то, — досадливо молвил юноша и туго выдохнул. — Совсем… совсем какой-то с изъяном… ненормальный словом.

— Ох! — немедля всполошился Бог, ибо слышал такое поругание от мальчика впервые и явно того не ожидал. — Что ты мой драгоценный на себя говоришь? Что ты? Разве можно о себе такое говорить, — и торопливо обхватив широкой дланью голову Яроборки приткнул к своему боку, уложив ее щекой, точно на выпучившуюся мышцу.

— А как еще это назвать? — Яробор Живко гневался на себя и теперь уже за смурь по планете. — Как назвать? Сначала, тоскую по Отцу, по Першему, по Бога, потом по людям. Я ни то, ни се… Ни человек, ни божество, так нечто неопределенное. Оттого верно себя и мучаю постоянной смурью, тоской. Устал уже сам от себя. Потому и думается мне, что какой-то с изъяном… какой-то урод.

— Не говори так, прошу тебя, — настойчиво сказал Велет, и в тоне его прозвучало огорчение. Он сызнова наклонился к мальчику, приткнул свои большие губы к его лицу и мягко протянул:

— Не могу такое слышать. Ты слишком мне дорог. Когда ты так говоришь на себя, точно принижаешь самого Першего, нашего Отца, чей сутью являешься. Сие неможно слышать. Неможно, поелику для меня Перший, значит очень много. Он мне ближе Асила… Наш общий Отец. Точнее даже больше Отца, единое целое с Родителем, почти не отличим от Него… Лишь много мягче, нежнее Родителя. Ты, просто, Ярушка, как не было того тебе неприятно слышать, ноне должен жить на Земле, так как родился и взрос там. Потому тебя туда и тянет. Единожды с тем ты мощно связан с нами… оттого и тоска. Это все естественно, разве Отец не говорил тебе об том? — Он нежно прикоснулся к коже лба и легонько вздохнув, обдал мальчика своим духом… ароматом только, что снятого черенком лопаты пласта осенней, уже мерзлой почвы.

— Я боюсь говорить о том с Першим, с Отцом, — Яробор Живко и вовсе зашептал, теперь уже страшась и старшего Димурга, и Родителя с коими было едино его естество. — Боюсь, что он выполнит мое желание и отправит на Землю. А там я умру без него, ибо не представляю, как смогу жить и не видеть вас. Знал бы ты, как я днесь хочу увидеть Вежды, Небо и Седми… так хочу.

— Мой милый мальчик, моя радость, — голос Атефа также трепетно понизился, перестав своей певучей объемностью колыхать облака, наполняющие всю залу. — Но теперь все изменилось в твоей жизни, разве ты этого не понял? И если ты вернешься на Землю и там вдруг затоскуешь, как только пожелаешь я или Мор, мы принесем тебя на маковку в доли мига.

— Но Кали… Кали которая меня слышит и чувствует на Земле не будет. Как же я с вами свяжусь? — юноша сие прошептал и напряженно застыло его взволнованное тельце, старясь стать ближе к Атефу.

— Через Благу, — немедля пояснил Велет и только теперь точно убедил Яроборку в истине, отклонив от него голову, испрямил свою могучую спину. Единожды с тем движением перекатились мышцы Бога и точно качнули на себе голову мальчика.

Королева марух Стрел-Сорока-Ящерица-Морокунья-Благовидная вошла в комлю к мальчику, как раз перед самым его сном, и замерла напротив ложа, низко склонив стан. Это была обещанная демоницей встреча, к которой Яробора Живко постепенно подготавливали. Блага обряженная в бирюзовое долгополое одеяние имеющее множество мельчайших, узких складок, подчеркивающих покатость стройных форм тела без как таковых зримых швов, стыков, пуговиц, застежек и рукавов с зализанными назад серебристыми, короткими волосами смотрелась явственно встревоженной. Оттого порой с под ее волос на макушке вверх самую малость вскидывались и немедля наново опускались лоптасто — удлиненные ушки.