Джон Варли - Демон

Зачарованный побоищем, он чуть было не опоздал. Смывающийся похититель уже приближался к главному мосту в Беллинзону, когда Конел наконец прорвался сквозь толпу на свободное пространство.

Конел был в сотне метров позади мужчины, когда тот одолел мост. Похититель был невысокий и шустрый. Он то и дело нырял в толпу и снова из нее выскакивал, но затем сам себя перехитрил. Понимая, что бегущий человек вызывает подозрение, он сбавил ход и стал оглядываться через плечо, желая проверить, не преследует ли его кто-нибудь. Пробеги он еще минуту, Конел вполне мог бы его потерять. А пробеги Конел еще секунду, похититель бы его засек. Однако партия осталась за Конелом, и, когда мужчина оглянулся, следов погони он не заметил.

Когда мужчина оглянулся во второй раз, он опять ничего не заметил. И в третий тоже. В четвертый раз, впрочем, замечать было уже нечего — и по очень веской причине. К тому времени Конел уже был перед ним.

Нетрудно было догадаться, куда направляется детокрад — местоположение фактории железных мастеров секрета не составляло. И не имело смысла держать при себе похищенного ребенка дольше необходимого. Большинство людей косо смотрели на торговлю младенцами. Так что Конел расположился на узком пирсе и немного подождал.

Мужчина спешил вперед, по-прежнему сосредоточенный на преследовании сзади. У Конела создалось впечатление, что похититель тоже слышал те вопли и что они его встревожили. Он сделал именно то, что ждал от него Конел, — то есть поднял ребенка перед собой и налетел на Конела с ножом в правой руке. Конел ловко схватил его за кисть и сломал ее; мужчина вскрикнул и выронил нож. Другой рукой Конел потянулся вперед и всадил свой нож в спину похитителю. Мужчина выпустил младенца, и Конел тут же его подхватил. Затем он вытащил нож и позволил своему противнику тяжело осесть на дощатый настил.

Убедившись, что с ребенком все в порядке, Конел склонился над детокрадом.

Н-да, мужчина. В Беллинзоне тринадцати-четырнадцати лет вполне хватало, чтобы сделать ребенка мужчиной. Конелу стало не по себе. Его противник выглядел совсем мальчишкой. Японец, подумал Конел. Впрочем, не такая уж редкость. В человеческом населении Геи соблюдались примерно те же пропорции, что и на Земле, а стало быть, черных и желтых было куда больше, чем белых.

Парень сильно мучился, что-то бубнил на своем родном языке, и похоже было, что умрет он не скоро. Конел занес нож и приподнял брови в универсальном, как он надеялся, вопросительном жесте. Парень возбужденно кивнул. Тогда Конел воткнул ему нож между ребер — прямо в сердце. Смерть последовала мгновенно.

Вытерев лезвие, Конел убрал нож.

— Герой, нечего сказать, — пробормотал он. Будь проклят паскудный мир, где ты не можешь убить раковую опухоль в человеческом облике и испытать удовлетворение от содеянного. Как обычно, последнее слово было за Сирокко. Жизнь вообще такова, что ты мало что можешь сделать и не почувствовать себя при этом в той или иной степени погано.

Вопрос теперь был в том, что делать с младенцем.

Конел видел несколько вариантов. Существовали религиозные общины и другие организации, где принимали сирот. Самой солидной из них были феминистки. Кроме того, по мнению Конела, в Квартале могли обеспечить ребенку наилучший уход.

Дитя было запаковано в нечто вроде заплечного мешка космонавта. Сложно было так сразу его раскрыть. Все же Конел справился и глянул куда надо. Потом покачал головой. Н-да, парнишку феминистки не примут. Кто же следующий по списку?

Тут Конела посетила странная мысль. Немыслимо, конечно. Но что если все-таки?

И он направился обратно к Порталу.

Женщины все еще были там — и все еще живые. Впрочем, прикинул Конел, если ничего не случится, в живых им оставаться недолго.

Вокруг них собралось около сотни самых крутых и подлых типов, каких только порождала Беллинзона. Толпа стояла полукругом в пятидесяти метрах от каменной стены, к которой прижались обе женщины. Пространство между ними и толпой было усеяно трупами. Насчитав два десятка, Конел сбился. Трупов было гораздо больше. Стоя в хвосте толпы, Конел прикидывал, что же здесь приключилось.

Разгадка заключалась в трупах. Большинство тех, что валялись рядом с женщинами, умерли от ножевых ран. А вот раны тех, что полегли на отдалении, в Гее приходилось видеть нечасто — круглые, размером с мелкую монету. Догадка Конела подтвердилась, когда один мужчина из толпы бросил копье, а высокая женщина выстрелила ему в живот. Конел пригнулся. Толпа подалась было назад, но почти тут же опять неотвратимо сомкнулась. Слишком уж велико было искушение.