Джон Варли - Титан

— Может быть, я сошла с ума, — сказала она, — но не здесь ли пьет воду существо, которое в свое время проглотило нас?

— Все может быть. Но я не собираюсь нырять туда, чтобы выяснить это. Ну, так что мы будем делать?

— Если бы я знала…

— Мы можем вернуться к тому месту, откуда пришли, и ждать там.

Но, по всей видимости, Габи не вдохновляла эта идея.

— Проклятье! Я была уверена, что отойдя подальше, мы найдем место, чтобы оглядеться. Как ты думаешь, на Фемиде есть только одна большая лесная река?

Габи пожала плечами:

— Мне явно не хватает информации.

Сирокко задумалась. Похоже, Габи ожидала, что она примет решение.

— Ладно. Во-первых, нам нужно взобраться на этот холм и оглядеться. Если не увидим ничего стоящего, надо попытаться влезть на одно из деревьев. Может быть, нам удастся залезть достаточно высоко, чтобы увидеть что-нибудь. Как ты думаешь, сумеем?

Габи изучающе посмотрела на ствол дерева.

— Уверена, что это весьма опасно. Нет никакой гарантии, что мы не свернем шеи.

— Я знаю. Пойдем на холм.

Холм был круче тех, которые встречались им до сих пор. Кое-где им приходилось взбираться на четвереньках. Габи, как более опытная в скалолазании, шла впереди. Она была проворна, гораздо щуплее, чем Сирокко, и более гибкая. Вскоре Сирокко начала ощущать каждый месяц разницы в их возрасте.

— Черт побери! Посмотри сюда!

— Что там такое? — Сирокко шла в нескольких метрах позади Габи. Подняв голову, она увидела лишь ноги и ягодицы Габи.

«Странное дело, — подумала Сирокко, — я видела обнаженными всю мужскую часть команды, но надо было попасть на Фемиду, чтобы увидать голый зад Габи». Обнаженная безволосая Габи казалась странным созданием.

— Мы нашли сцену обзора, — сказала Габи. Она обернулась и подала Сирокко руку.

На гребне холма росли деревья, за ними разверзлась пропасть. Ее глубина значительно превышала высоту деревьев. Хотя они росли очень густо и были переплетены виноградом, ни одно из них не было выше десяти метров.

Сирокко хотела взобраться на холм, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне. Теперь она знала это. Холм не имел другой стороны.

Габи стояла в нескольких метрах от края обрыва. С каждым шагом перед Сирокко все больше открывалось зияющее пространство, но и подойдя к Габи, она не могла увидеть дна пропасти, оставалось лишь догадываться о ее глубине. Она измерялась в километрах. Сирокко замутило.

Они стояли у естественного окна, образованного двадцатиметровой брешью между деревьями. Впереди не было ничего, кроме двухсоткилометрового пространства.

Сирокко и Габи стояли у кромки обрыва, оглядывая пространства Фемиды. Прямо была тонкая полоска тени — возможно, такая же скала, как и та, на которой они стояли. Над полоской виднелась зеленая земля. Зелень постепенно блекла, переходя в белый, затем в серый цвет по мере того, как взгляд Сирокко блуждал от склона к полупрозрачному пространству, и превращалась наконец в сверкающий желтый.

Ее взгляд опять скользнул по удаленному изгибу скалы. Внизу поверхность ее была зеленее, обнимающие ее белые облака поднимались выше головы Сирокко. Как если бы она стояла на земной горной вершине — кроме одного. Земля казалась плоской, лишь пока она не смотрела влево или вправо.

Она накренялась. Сирокко сглотнула и, изгибаясь, вытянула шею, пытаясь придать земле горизонтальный вид, отказываясь верить, что вдали земля становилась выше, не поднимаясь.

Сирокко задыхалась и хваталась за воздух, затем опустилась на четвереньки. Так она чувствовала себя увереннее. Она подползла к краю и посмотрела налево. Над той стороной, которую она изучала, нависал затемненный участок. В ночи мерцало темное море, море, которое непонятно как оставалось в пределах своих берегов, разливаясь в ее сторону. По другую сторону от моря исчезло вдали другое световое пространство подобное тому, которое находилось впереди нее; видимость пересекала крыша — казалось, она вспухла навстречу земле. Сирокко понимала, что это оптический обман; крыша должна была казаться такой высоты только с того места, где она стояла.

Сирокко и Габи находились на границе постоянного дня. Справа над поверхностью земли начал появляться подернутый дымкой терминатор, он не был так резко и отчетливо очерчен, как терминатор планет. Он был шириной, как прикинула Сирокко, примерно тридцать-сорок километров. За пределами этой зоны царила ночь, но она не была непроглядной. В этой ночи находилось огромное море, оно было вдвое больше того, которое лежало в другой стороне. Море было таким ярким, будто его освещал яркий лунный свет, оно искрилось, как бриллиантовое.