Владимир Савченко - Избранные произведения. Том 1. Должность во вселенной. Пятое измерение. Час таланта

— Ну, ты сразу со своей математикой!.. — с неудовольствием взглядывает на него Сашка. — А впрочем, верно, Кадмич, в масть: это действительно дифференциальное исчисление жизни. Даже с количественной мерой: насколько я всех других сильнее-здоровей-богаче-и-так-далее?.. По этим дифференциалам-различиям люди судят, насколько удалась их жизнь, так?

— Так, — легко соглашаюсь я.

— Исследуем, как образуются различия. Отвлечемся от хомо сапиенс, взглянем, как они получаются в животном мире. — Вино было крепкое, бутылки большие, но Сашка — ни в одном глазу, излагает мысли гладко. — Среда выдает новую ситуацию, для которой у тварей нет установившихся рефлексов. Потоп, например, Тем она побуждает организмы на новые действия-изменения, не предписывая их! — Он поднимает палец. — Одни организмы изменяются так, другие иначе, третьи еще на свой манер… и те, которым удалось угадать в самую точку, оптимально восстановить равновесие со средой…

— Гомеостаз, — вставляет снова Тюрин.

— Да-да… те выживают, набирают силу, размножаются. А все иные хиреют, гибнут. Это и есть эволюционный процесс, выделивший из первоначальной протоплазмы овец и волков, коз и стрекоз, слонов, муравьев — все существа. Способ приобретения различий людьми в принципе такой же: есть критические ситуации, в которых надо действовать нешаблонно, но как? — неясно. Возможны варианты. Выбрав один вариант поведения, ты закрепляешь в своем жизненном пути, в биографии, некое отличие — и оно было бы иным, выбери ты другой вариант. Но превосходство человеческого поведения над животным в том, что мы сознаем обилие вариантов — и колеблемся, терзаемся: какой выбрать, чтобы не прогадать…

— А может, и они терзаются, — говорю я.

— Кто?

— Ну, козы, слоны, муравьи… У знать-то это у них невозможно, общего языка нет.

— Ха! Как говорит наш шеф: вы за других не думайте, вы за себя думайте. Не будем отвлекаться на коз, своих проблем хватает. Проголосовать «за» или «против»? Сказать правду, соврать или умолчать? Жениться или уклониться? Попробовать новую идею или взяться за чужой верняк?.. Самое сакраментальное, что поступить и так, и иначе нельзя — несовместимые события, орлы-решки. Если выпало одно, нет другого. Вероятность одна вторая. И смотрите: после первого выбора, например, варианта А, — остается непроработанным вариант Б. Жизнь подкинула новую колебательную ситуацию. По принципу независимости событий ее надо примерить как к реализованному уже, так и к несвершившимся вариантам — и к А, и к Б… Скажем, первый выбор касался места работы, второй — женитьбы. Умозрительных получается четыре: я работаю, здесь и женат, работаю здесь, но холост, работаю не здесь и женат, работаю не здесь и холост — а реализуете я-то только один! Потом третий соблазн и третий выбор…

— Ну ясно, — говорит Тюрин. — После n колебательных ситуаций у тебя получается 2 в n-ой степени биографий. Например, после десяти колебаний и выборов человек есть лишь один из 2 в десятой степени… один из 1024 вариантов себя.

Кадмич — светлая голова. И снаружи тоже: в тридцать лет он лыс, остался лишь желтый цыплячий пушок по краям черепа. Глаза у него водянисто-голубые, детские.

Меня разбирает смех:

— Закон «2 в п-ой степени», закон нарастания сложности, с которого начинается теория информации! Саш, поздравляю с изобретением… нет, с открытием велосипеда!

— Да идите вы все! Дело не в законе и не в том, что варианты множатся, как микробы в пробирке, а — одни лучше, другие хуже, третьи вовсе скверны, четвертые, напротив, великолепны… Как найти оптимальный вариант себя? Верней, как прийти к наилучшему себе? Это, брат, не велосипед.

— Чепуха, — говорю я, подумав. — Что есть колебательная ситуация? Вот я поколебался: какое слово сказать? — и от этого зависит житейский успех?

— Бывает, что и зависит.

— Все равно задача не математическая, никакие вычислительные машины оптимум не найдут.

— О боги! — Сашка воздевает руки. — При чем здесь машины! Ну при чем здесь вычислительные машины?! Нет, темный ты все-таки, Кузя, как валенок изнутри.

(Будущее показало, что не такой я и темный: без машин не обошлись).

— Закон «2 в п-ой степени», конечно, дешевка… — бормочет Кадмий Кадмич, адресуясь не столько к нам, сколько во влажную тьму за окном. — Реальные варианты сплошь и рядом взаимно компенсируются, а то и просто смыкаются. Скажем… вот бежит собака! — Он поворачивает к нам лицо, в руке стакан с остатками вина, в водянистых глазах — прозрачный блеск. — По шоссе. С белыми столбиками. Собака колеблется: у того столбика ей поднять ногу или потерпеть до следующего? Что означает эта ситуация математически? Собака раздваивается на альтернативные составляющие, сумма вероятностей которых равна единице. Одна поднимает ногу у этого столбика, другая — у соседнего. Вариантное ветвление! Дело сделано, первая полусобака догоняет вторую, обе сливаются в одну, которая и бежит дальше.