Владимир Васильев - Гостиница

Тем временем Мэр успел осознать, что боль, разрывавшая его плоть, несколько поутихла, и он обрел способность реагировать на окружающее, увидев, что цветные витражи сменились прозрачной стеной, за которой без особого труда угадывался давно известный и якобы подвластный Мэру Город.

"Винтовая нарезка" на "шурупе" Гостиницы, принимавшаяся многими горожанами и Мэром, в том числе, за прогулочные террасы, оказалась трассой летающего кресла. Но разве это не те же прогулочные террасы, только защищенные прозрачной стеной и оборудованные передвижными механизмами? Они и есть. Кто же на такую верхотуру поднимется пешком?!

А кресло продолжало возносить Мэра все выше и выше над его родным Городом. И хотя движение происходило вверх по винтовой траектории с медленно уменьшающимся радиусом, Мэру казалось, что он перемещается по близкой к горизонтали наклонной, словно бы Гостиница не торчала вверх, а наклонялась над Городом.

Мэр вдруг ясно осознал, на какой головокружительной высоте он находится, и по спине пробежал холодок безотчетного ужаса. Он уговаривал себя, что ни при каких обстоятельствах отсюда упасть невозможно, ибо он находится внутри близкого к конусу сооружения, с той лишь разницей, что образующая его боковой поверхности - какая-то хитрая кривая, а конусообразные фигуры, стоящие на основании, весьма устойчивы. Но ощущение, что этот треклятый "конус" все больше и больше наклоняется над Городом, заставляло его паниковать.

Чувствуя, что вот-вот его психика сорвется с ограничителей, Мэр прикрыл глаза и попытался привести себя в порядок посредством медитации. Он представил вид здания Гостиницы со стороны, из окна своего кабинета, попытался проникнуться его красотой и надежностью, стараясь при этом дышать глубоко и медленно. Сердцебиение вошло в нормальный ритм, холодок в области лопаток и позвоночника сменился ощущением успокоительного тепла. И Мэр вновь обрел возможность анализировать ситуацию.

"Итак, - констатировал он, - меня куда-то поднимают, не спросив на то моего согласия... Правда, никто и не толкал меня в это кресло. Сам плюхнулся... Но единственное, что мне было нужно - это телефон. Кажется, я говорил об этом вслух... Неужели для того, чтобы выполнить такое элементарное желание, надо возносить меня черт знает куда?.. Неужели не нашлось телефона поближе?.. Ерунда какая-то!.. Наверняка соответствующие органы уже занимаются происшествием... Но я исчез!.. Город остался без Мэра!.. Не этого ли добивались враги?.. Наверняка этого... Но не могли же они знать заранее, что я попаду в Гостиницу!.. И что она сработает как ловушка... Они, очевидно, рассчитывали на то, что я "сыграю в ящик". Это более надежная ловушка, чем Гостиница...

Надо подать признаки жизни до того, как они захватят власть!.. А это нетрудно будет сделать на сегодняшнем заседании Муниципального Совета. Не нужны будут ни самосвалы, ни танки... Страху нагнано достаточно. Дальше должны сыграть свою незавидную роль демократические процедуры... Надо позвонить до заседания!.. Черт меня дернул зайти в эту Гостиницу!.. Если здесь нет телефона, надо возвращаться!.. Но как?.. Пешком я буду спускаться до второго пришествия, а это чертово кресло тащит и тащит меня наверх!.."

И вдруг Мэр ощутил, что движение прекратилось. Он открыл глаза. Кресло стояло перед клубящейся внутренней стеной. Мэр оглянулся. Внешняя стена по-прежнему была прозрачна, за ней сияло чистое голубое небо и проплывали белые облака, похожие на внутреннюю стену. Он некоторое время понаблюдал за ее клубящимися трансформациями. Они завораживали и успокаивали.

Мэр поднялся с кресла. К его великому изумлению это телодвижение не сопровождалось нестерпимой болью, как еще совсем недавно. Неприятные ощущения сохранились, но было вполне терпимо. Шаг к стене. Ничего. Еще шаг. Мэр протянул руку и удивился своей решительности. Обычно все его прикосновения к неизвестным объектам были исключительно мысленными. Но здесь он, похоже, слишком расслабился.

"Облако" стены оказалось удивительно приятным на ощупь. Оно напоминало белую блузку тончайшего шелка, которую он мысленно снимал сегодня утром с обольстительных плеч своей прекрасной секретарши. Казалось, она еще хранит теплую негу ее чистой и упругой кожи...

Мэр сделал несколько гладящих движений по "облаку", еле касаясь его, и вдруг даже вздрогнул от неожиданного ощущения - какая к черту кофточка! Самая, что ни на есть, живая женская кожа!.. Сердце екнуло и заработало с удвоенным усердием.